К тому же Яр постоянно находился под снижающими гемоглобин препаратами, а в этом состоянии переместиться творец вряд ли сможет.
С боем и ценой огромных усилий удалось получить подтверждение наших предположений и четкое указание на то, что приказы отдаются в самых верхах Южного филиала, а значит, так просто они не остановятся.
После периода напряженной работы нам дали несколько выходных, и Калеб, сказав, что мне нужно расслабиться, решил устроить сюрприз. Куда мы направляемся, он не сказал, просто завязал глаза черной повязкой и повез отдыхать.
Я подозревала, что нам предстоит осмотр еще одной достопримечательности, и боялась даже предположить, что это будет.
– Ну, Калеб, почему ты такой вредный? Я тебе все рассказываю.
– И у меня нет секретов. Так, пара скелетов, несколько страшных тайн…
– Шутник!
Мы прибыли в какое-то здание. Вслепую передвигаясь по нему, я споткнулась о ступеньку. Но мне не стали помогать перебраться через нее, просто подняли и перенесли на ровную поверхность. И снова, взяв Калеба за руку, я засеменила куда-то вперед.
– Стой, мы пришли.
– Неужели? – съехидничала я.
А с меня уже снимали повязку, и через мгновение моим глазам открылось… большое овальное помещение без крыши, но с рядами для зрителей. Мне не нужно было объяснять, что это, я и сама догадалась. Родео!
Сейчас зрительный зал был полон, народ шумел, делались ставки. Азарт, крики, гомон, споры… А вверху, под потолком, светилась голограмма с изображениями участников.
– Калеб, скажи мне прямо, есть ли какие-либо опасные занятия или виды спорта, которыми бы ты не занимался?
– Гонки. Не люблю их, ибо не понимаю смысла в такой победе. Там все решается во многом благодаря машине, а не мастерству человека.
– А тебе всегда нужна победа?
Я встретила взгляд Родригеса, и он был обжигающим.
– Всегда. Ведь за нее получаешь приз.
Я непроизвольно сглотнула.
– Есть традиция, что везет тому, кто перед выходом получил благословение дамы сердца. Я – первый, пожелаешь удачи?
Мы стояли в проходе между рядами, многие смотрели на нас, но мне было все равно.
– И как желают удачи?
– Даря поцелуй. Конечно, мне неудобно просить тебя, но согласись, странно будет, если не моя девушка пожелает мне победить и вернуться живым-здоровым.
Я облизнула губы.
– Да-а… Это будет очень странно.
Не отрывая взгляда, я придвинулась ближе, заставила Калеба наклониться и прикоснулась к его губам, остро ощущая тепло его рук на своей талии. Это не был французский поцелуй, и тем не менее я дрожала, все внутри меня дрожало.
– Удачи! – прошептала, отрываясь.
– После такого нельзя не победить, – подмигнул мне Родригес и скрылся в раздевалке.
А я взглядом нашла на трибунах своих, с жадностью наблюдавших эту сцену, и, вздохнув, направилась к ним. Мне даже приберегли место рядом с Евой. И я приятно удивилась, увидев на ее талии руку Марио.
– Бастион пал? – шепотом спросила я.
– Увы, я сопротивлялась как могла. Но этот коварный мужчина сделал ход конем.
Я вопросительно приподняла брови.
– Он сделал мне ребенка. А дети должны расти с отцом!
Марио, прекрасно слышавший наш разговор, улыбался, как кот, наевшийся сметаны.
– Умница! – подмигнула ему я.
– И ты на его стороне?!
– Увы! Он будет тебе хорошим мужем.
Ева, прищурившись, спросила:
– А сама ты, случаем, не беременна?
– Нет! – решительно мотнула я головой.
