переноски пленных, но держаться вы должны крепко.
— Что? — пискнула я, взирая на наглого гоблина.
— Нам придется бежать коридорами, и неизвестно, какие ловушки могут встретиться. Я могу обеспечить вашу безопасность, только если вы будете как можно ближе ко мне. Да и поспеть вы не сможете за нами.
Я посмотрела на здоровенных тренированных мужчин, которые ждали чуть в стороне, и согласилась с правотой старшего группы, но то, что он предлагал…
Заставив Ревана наклониться ко мне, я еле слышно прошептала:
— Вы ведь понимаете, что это неприлично? Этот костюм уже за гранью, но такая близость к мужчине… тем более студенту…
Так же тихо мне ответили:
— У вас нет выхода. Иначе мы не только провалим задание, но и можем серьезно пострадать.
Чуть прикрыв глаза, я собралась с духом и, подойдя ближе, позволила себя подхватить. Мои руки тут же обвили шею, а ноги сжали талию, лицо горело словно раскаленное.
Пока я смущалась, Реван ремнями обвязал меня, страхуя, и не успела я опомниться, как мы понеслись вперед. Я осознала, почему не смогла бы за ними поспеть, но не понимала, как можно бегать с такой скоростью.
Один поворот, другой, но группа гоблинов все неслась и неслась вперед, зная куда свернуть и направиться, а мне уже становилось не по себе. Даже к своему жениху я никогда не прижималась так тесно.
Внезапно мы остановились. Коридор хорошо освещался, но мы почему-то не двигались.
— Что-то случилось?
— Задару чуть ногу не отрубило, похоже начинается полоса препятствий.
— Полоса? И почему у меня плохое предчувствие?
— Это очень опасный участок, — пробормотал над моим ухом Реван.
А я осознала, что мне все это время казалось странным.
— Почему мы так торопимся и бежим все это время?
— Лучше, чтобы был день, когда мы подойдем к воротам. Это очень повлияет на успех битвы. — И прежде чем я решилась спросить почему, гоблин шагнул вперед: — Прижмитесь как можно сильнее.
Я взвизгнула и уткнулась носом ему в грудь, чтобы не видеть огромных лезвий, летавших в пространстве и пытающихся нас нашинковать. А меня мотало и крутило из стороны в сторону, в такт движению гоблина. Я сама не заметила момента, когда мы остановились.
Оторвавшись от мужского тела, я лишь отметила, что мы снова куда-то бежим и Реван подает знак своим сворачивать.
Наконец-то меня ссадили на пол, и я, оглядевшись, поняла, мы делаем привал.
— Мы не успели до ночи? — спросила я у мрачного Ревана.
Тот лишь мотнул головой, что дело не в этом, и кивком указал за мою спину. А там лежали трое раненных гоблинов. У одного были сильно порезана нога и разбита голова, у второго — поврежден живот, третий отделался легко, лишь порезами на спине.
Посмотрев на Ревана, я предложила:
— Могу помочь.
Тот сразу напрягся и снова мотнул головой. Не доверяет. Отчасти я его понимала, но от этого было не менее обидно.
Сев на ближайший камень, я поджала ноги и стала невозмутимо рассматривать стены. Часть гоблинов суетилась над ранеными, часть отправилась куда-то за топливом для костра, но я не сдвинулась с места.
Гоблины — очень самостоятельный народ, очевидно ни в ком не нуждающийся. Так что я буду лезть? Они с самого начала записали меня во враги и хотели добиться моего выдворения. Понятия не имею почему, но сама цель очевидна.
Я их шкуры стараюсь спасти, а они…
Не знаю, сколько прошло времени, час или два, костер уже весело трещал чуть в стороне, а я продолжала сидеть, чуть прикрыв глаза и прислонившись к стене. Возмущение уже улеглось, оставив после себя пустоту и усталость.
— Вы предлагали помощь?
Открыв глаза, я взглянула на Ревана.
— Неужели перестали меня бояться?
— Гоблины никого не боятся.
— Нет? Опасаются? Подозревают?
