— Магистр Дакар, вы избегаете меня?
— Ну что вы… С чего бы это? — пробормотала я, смотря в чашку.
— Вот и я так думаю, с чего? В университет я приехал по делу, что поручил мне император, Последние дни ректор буквально таскал меня за собой, а вас я не мог найти, как не старался. И вы все-таки написали жалобу.
— Вы вели себя непростительно.
Рунеро вздохнул:
— Это ревность…
— Нет.
— Что «нет»?
— Я подумала над вашим предложением, и мой ответ — нет.
— Не скажете почему? Это ведь из-за вашего студента, сына канцлера…
— Вы удивительно осведомлены. Нас с Реваном связывают лишь деловые отношения.
Немного помолчав, Рунеро очень тихо сказал:
— Кому ты рассказываешь сказки? Я знаю тебя с детства, Габриэла: ты его любишь.
Я вскинула глаза на собеседника.
— То, что происходит у меня в душе, никого не касается. Ты спросил прямо, я тебе ответила честно. Снова я не буду с тобой вне зависимости от любых обстоятельств.
— Ты не изменишь решения?
— Нет, и тебе придется с этим смириться. Ранее ты сделал свой выбор, теперь я свой. И больше не переходи со мной на панибратский тон, это может быть неверно понято окружающими и повлечет за собой последствия.
— То есть твой гоблин меня убьет, — кивнул Рунеро.
— По поводу него я уже все сказала. Приятного дня.
Выходя из столовой, я ощущала правильность происходящего и не жалела о сказанном. Вообще, не ясно, сколько я проживу, поэтому могу позволить себе и порубить с плеча.
Дожидаясь, когда придет Реван, я много раз проговаривала, что скажу ему и как скажу, чтобы не выдать наших неуставных отношений. Но когда он зашел в кабинет, все слова вылетели у меня из головы.
Он медленно приблизился ко мне и, склонившись к шее, практически касаясь кожи, глубоко вздохнул, его рука заскользила снизу вверх вдоль моей.
— Что вы хотели мне сказать, магистр? — очень тихо спросил Донат.
— Почему группа вела себя таким странным образом?
— Они не знали танца…
— И поэтому опытные воины, владеющие боевым искусством, падали как дети и, по счастливой случайности, всё на господина де Неро. Почему они его так сильно не любят?
— Подозревают в покушении на вас, и я с ними согласен. Ему это так с рук не сойдет. Что вас с ним связывает?
— Мы друзья детства…
— И вы были с ним обручены. — Реван не спрашивал, он утверждал.
— Вы забываетесь, — выдохнула я
Меня обжег недовольный взгляд светящихся глаз, кожа гоблина явственно приобретала зеленоватый оттенок.
— Все эти обстоятельства не исключают его виновности.
— Он не за этим сюда приехал.
— А зачем? — вскинулся мужчина.
— Если прислушаться к слухам, есть еще неофициальная цель визита. Поговаривают, что сын канцлера влюбился, вот де Неро, видимо, замучило любопытство: в кого?
Реван прекрасно понял мой завуалированный намек.
— Но вы ведь знаете, слухи так обманчивы… — протянула я. — Не думаю, что в его предположениях есть хоть доля правды.
— В этот раз слухи оказались правдивы: сын канцлера действительно влюбился. Прошу меня извинить, магистр.
Гоблин вышел из комнаты, а я так и осталась стоять, пытаясь осмыслить услышанное. Нащупав ближайший стул, я села. Ноги были ватными, голова — пустая, и только сердце переполняло счастьем.
