«Ну кому ты врешь? Ну кому?»

– А это принесли недавно, – спохватилась горничная, протягивая мне конверт.

Я открыла его. Вытащила содержимое.

Записка.

«Если тебе не нравятся белые, выбирай любые».

Я вспомнила насмешливый, невыносимый, хриплый голос, и его руки, и губы, и чуть не заплакала там же, у входа в свою разноцветную гостиную. Ну почему он меня никак не отпускает? Или меня от него не отпускает?

В конверте было еще что-то, и я долго и непонимающе смотрела на цветные картонные прямоугольники, которые держала в руках.

Билеты.

На Королевский ипподром Иоаннесбурга.

Тот самый, на котором я участвовала в соревнованиях и выигрывала их.

Билеты на завтрашние утренние скачки. На двоих в ложу аристократии.

Ни за что не пойду!!!

– Венок на голове и полумаска – очень эклектично, – сказал Мартин, пропуская меня к креслу в первом ряду аристократической ложи.

– А ты в маске похож на оперного певца, – фыркнула я, усаживаясь. Кто же виноват, что женщины обязаны приходить на ипподром в венках из цветов? По традиции, ими забрасывали с трибун победителей, занявших три первых места, когда они делали после скачек круг почета по стадиону.

Лавина из цветочных венков, волной осыпающаяся по следам проезжающих участников конных игр, на самом деле выглядела очень красиво. Особенно когда ты не зритель, а победитель.

В ответ чемпионы отдавали свою одежду на аукцион. Думаете, никто не покупал? Нет, не угадали. Бои за чужое счастье шли нешуточные, чуть ли не до реальных драк доходило.

На самом деле эти деньги шли на содержание скакунов, поэтому изнутри традиция выглядела очень практично.

Бедная Мария вчера весь вечер плела венки, и я забраковала три, пока не получилось что-то приличное. Благо, материала было достаточно. В гостиной из-за цветочного запаха дышать было невозможно, и я приказала осчастливить дворцовые залы, оставив себе только розы.

Во всяком случае, они не пахли, как парфюмерная лавка в концентрате.

И вот теперь я оглядывала ипподром, иногда поднося к глазам бинокль.

Он был заполнен до краев, несмотря на туман и сырость, шумел, голосил и ревел. То и дело зрители начинали выкрикивать имя действующего чемпиона или других любимчиков, топать ногами в ритме давно известных кричалок. По периметру светились огромные экраны, чтобы находящиеся на другом краю видели все происходящее. Трибуны дрожали, и внутри меня тоже все дрожало. Я словно окунулась в давно забытый мир. И теперь картинками в памяти вставали гул и вибрация от этих криков в раздевалке, когда ты готовишься к выходу.

Хорошо хоть дождь прекратился. И пусть аристократия была защищена от него пологом, мне всегда было жалко лошадей и наездников. Скачки проводились несмотря ни на что. И зрители терпели, не уходили, ждали своих фаворитов.

Аристократическая ложа быстро заполнялась, гости в полумасках вежливо здоровались друг с другом, не называя имен. Но простые люди здесь появиться не могли, и поэтому приветствовать равных было принято.

На старт скакового круга, в боксы, стали выводить лошадей, называть клички, имена жокеев, и стадион с ревом повторял их, даже малоизвестных. Это тоже было традицией. Ветеринары и штатные маги обходили скакунов, проверяя на отсутствие повреждений и наведенных проклятий. Да, ранее бывало и такое.

Скачки начались. Народ взбесновался; казалось, меня сметет ором. Трибуны тряслись так, что землетрясение, которое застало меня по дороге в Орешник, не шло ни в какое сравнение. Я же чуть ли не подпрыгивала на своем месте, следя за завершающими круг скакунами.

И куда делся мой страх? Наверное, остался в Лесовине.

Я точно ощутила, когда он пришел и сел позади меня.

Сначала поняла, что Люк здесь, а потом уже услышала запах табака и знакомой, терпкой, очень мужской туалетной воды. Шум куда-то отступил, и я выпрямилась, не видя уже ничего и никого.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату