что не убил и не обесчестил? Отпусти меня, я больше не буду?
– Точно? – настоятельница тяжело посмотрела ей в глаза, и Полина совсем смутилась. – Ворота ему не открылись, так что от тебя все зависит.
– Точно, – твердо сказала она. – Не пойду. Пусть уезжает.
– Ладно, – кивнула женщина и вышла. Полинка подбежала к окну, чтобы понаблюдать. Даже боль в теле стала незаметной – так она волновалась.
Опять матушка долго разговаривала у ворот, в чем-то убеждала, уговаривала, затем отошла, покачала головой. Уселась на скамеечку – на ту самую, на которой они накануне сидели с Полиной, – положила голову на ладонь, как старушка. Будто чего-то ждала.
– Полина! – вдруг заревел знакомый голос за стеной, и девушка вздрогнула. Матушка повернула голову и посмотрела на нее смешливым взглядом. – Полина, выходи! Надо поговорить!
Во двор начали выходить привлеченные криками женщины из келий, и скоро там собралась целая толпа. Еще бы, король Бермонта давал бесплатное представление. Поля представила себе лица его подчиненных, военных, и чуть не прыснула. Ситуация была до смешного нелепой.
– Полли, – не унимался Демьян, и ей стало его очень жалко. Но с места не двинулась. – Полли, пожалуйста, выходи!
Женщины во дворе оглядывались на окна ее кельи, переговаривались, хихикали или, наоборот, бросали сочувственные взгляды за стену. Матушка улыбалась чуть ли не с умилением.
– Полюшка, – ревел он настойчиво и мощно, – пожалуйста! Поговори со мной! Полина!
Она заметалась по келье. Ну зачем он так унижается из-за нее? Закрыла руками уши, зажмурилась. Но слышно было все равно.
Так, надо улетать отсюда.
Она вышла из кельи, постояла. Настоятельница повернула голову и с любопытством уставилась на нее. Даже Богиня, кажется, выжидательно скосила глаза.
– Полина! Полина! Полина! – вдруг хором грянули солдаты так мощно, что аж стены затряслись, и женщины на выдержали, начали смеяться. А ей хотелось плакать. Ну что за балаган, а?
– Спасибо, бойцы, – тихо поблагодарил голос за стеной.
Полина подошла к воротам, глянула быстро в окошко.
Темно-русые волосы, болотного цвета глаза – и не поймешь, зеленые или светло-карие, фамильный бермонтовский квадратный подбородок с ямочкой посередине, тяжелая челюсть. Высокий, крепкий. Демьян был там, очень близко, стоял вполоборота, и она дернулась, спряталась, прислонилась к двери рядом с отверстием.
– Ты здесь? – спросил его голос совсем рядом. Видимо, он тоже вплотную подошел к воротам. – Полина, – уже настойчивей и нетерпеливей, – я знаю, что ты здесь. Выйди, пожалуйста. Все будет хорошо.
– Ты меня в камере запрешь, – сказала она со вздохом. – Не отпустишь ведь.
– Запру, – согласился он насмешливо. – Только не в камере. И не отпущу, ты права. Сестер повидаешь – и обратно.
– Ты их видел? – Полина аж подпрыгнула. Потом расстроилась. – Ты все рассказал, да?
– Нет, – Демьян понизил голос. – Полюшка, выходи ко мне. Не бойся, я ничего тебе не сделаю. Плохого, – добавил он после паузы.
Он ее уговаривал, как ребенка.
– Мне стыдно, – призналась она.
Короткий и нервный смешок – Полина даже удивилась: так несвойственно это было тому Демьяну, которого она знала. Раздался какой-то шорох. Она не выдержала, посмотрела в окошко – мужчина стоял, опустив голову, по-видимому, уткнувшись лбом и руками в черные створки.
– Мне тоже. Я тебя напугал.
– А я тебя почти обворовала, – печально произнесла она.
– Полин, выходи, пожалуйста, – голос его еще понизился, стал похож на тихий рык, только не страшный, а завораживающий. – Я тебя не трону. Не надо от меня прятаться.
– Нет, – упрямо произнесла девушка и уселась на землю, обхватив руками голову. Куда она выйдет? Ей нужно завершить дела с Учителем, и тогда уже, оставив позади все противозаконное, можно идти в новую жизнь. Может, даже встретиться с Демьяном. Но не сейчас.
