маленьким ребенком, то вы отлично понимаете, что для маленьких вечно мельтешащих ножек долгое ничегонеделание хуже любого многочасового марша по магазинам с родителями. И все же, когда я проснулся, все мои детские мучения были вознаграждены.
Три дня большого карнавала оставили потрясающие и неизгладимые впечатления, я словно тогда попал в круговерть из сказок и волшебства. Праздничная, яркая атмосфера того праздника запомнились мне на всю жизнь и до сих пор является самым теплым воспоминание из детства. Время, проведённое на заснеженной планете, постоянно наполняло меня энергией и ожиданием новых чудес. Даже когда мы готовились к обратному путешествию, это чувство всё еще сохранялось. И обещание чуда не обмануло.
Перед тем как возвращаться домой, отец встретил своего приятеля – старшего помощника с одного из звёздных судов. Они общались довольно долго, вспоминая моменты совместных полётов, и вскоре друг отца упомянул, что их корабль идёт проходящим рейсом через Прайм-три. Вслед за этим последовала и договорённость о том, чтобы доставить нас на родную планету. На следующий день челнок с «Эвридики» – так назывался громадный корабль, зависший на орбите, доставил нас с отцом на борт этого воистину многотонного грузового монстра. Мы были не единственными пассажирами на громадном судне, но единственными, кто летел бесплатно. В скором времени, как самый молодой член экипажа, я уже расхаживал по обширной командирской рубке в фуражке, позаимствованной у капитана, причем явно большой для детской головы. Черт побери, я был горд оказанным мне доверием со стороны взрослых и старался вести себя весьма почтительно и примерно, чем вызывал восхищение со стороны, наверное, всей команды судна. Лишь когда кораблю предстояло сняться с орбиты и отправиться в полёт, нас с отцом попросили пройти в свою каюту, где я сразу уснул и проспал все двенадцать часов пути. Но сюрпризы на том для маленького пацанёнка одиннадцати лет, к моей радости, не закончились.
Спустя двенадцать часов «Эвридика» прибыла к Прайму-три для разгрузки, и настало время высадки. Помощник капитана сам взялся доставить пассажиров на поверхность планеты. Это было необычно, когда второй пилот челнока попросил меня пройти в кабину управления: отец лишь усмехался и легонько подталкивал меня в спину – иди, мол. Изрядно робея, я вошёл в автоматическую дверь, где меня усадили в кресло штурмана рядом с первым пилотом, пристегнули ремнями и разрешили взяться за штурвал. Второй же пилот уселся в кресло борт-навигатора, позади моего. Запросив разрешение, мы завели двигатели, двери ангара материнского корабля открылись, и наш челнок отправился в короткий путь к поверхности планеты.
С упоением я вспоминаю, как дергал штурвал из стороны в сторону, а мимо проплывали объёмные черты железной «Эвридики», и этот невероятный контраст черноты космоса со светом от далёких звёзд и мягкое сияние планеты внизу. Потом мы изменили вектор и стали снижаться.
Прайм-три предстал для меня в новом ракурсе: громада планеты постепенно надвигалась на обзорные листы прозрачного металла кабины челнока. Сквозь мутный слой атмосферных завихрений можно было разглядеть океаны и вкрапленную в них зелень материков. Маленький челнок шёл через атмосферу под защитой плазменного поля. Она радужно мерцала вокруг корабля все время, пока мы неслись на огромной скорости к космопорту. Затем челнок, подхваченный гравитационным лучом, снизил скорость и плавно опустился на одну из посадочных площадок.
До самого дома я не мог отойти от пережитого. Стоило закрыть глаза – и вновь перед моим внутренним взором проплывали видения, и я снова и снова переживал этот короткий полет. Надо ли говорить, что с тех пор у меня всегда было одно настоящее желание. Полёт между звёзд. Космос манил меня, может, во мне говорили отцовские гены, а может, просто я просто был таким сам по себе.
Став постарше, я узнал, что единственным выходом для поселенца из окраинных систем с подобными желаниями, было поступить в военную школу, где ты мог приобрести все необходимые знания и умения.
Когда отец уже подался в космос, а мой брат подрос, мы стали помогать матери вести дела. Брат и я, мы вообще мало похожи характерами. Он вдумчив, максимально заряжен на результат, имеет чутьё на прибыль и потрясающую деловую хватку – качества, которые, кажется, обошли меня стороной. Чем старше он становился, тем лучше понимал все нюансы торговли. Когда он включился в семейный бизнес, дела пошли заметно лучше. Конечно, я тоже помогал по мере сил, но всё больше в поле на открытом воздухе, предоставив всю расчётную работу брату. У него была своя мечта, а у меня своя.
В скором времени у нашей семьи появились кое- какие сбережения на чёрный день. И однажды, испросив разрешения у матери (брат давно был в курсе моих устремлений), я поступил в лётное училище на Прайме-два. Мои сборы были недолгими. Всё-таки при нынешних достижениях в космических технологиях соседняя планета находилась всего в одних, максимум двух стандартных сутках пути на обычной пассажирской яхте, не говоря уж о специальных грузовых и военных судах. Учёба в этом университете практически ничем не отличалась от обучения в других профессиональных заведениях. И всё же только окончив подобное училище можно было поступить в центральную военную академию. И уже потом, после этого, я надеялся вновь увидеть звёзды не с пассажирского сиденья, а непосредственно из кресла пилота. Отделённый от них лишь прозрачной кабиной собственного боевого корабля.
