трубками и парой кабелей.
– Он жив? – спросил капитан. Я оторвался от созерцания необычной картины и попробовал найти какие-то признаки жизни на поверхности цилиндрической камеры. Скоро обнаружилась пара индикаторов Оба мигали красным. Скоро стала ясна причина. Внешнее повреждение с противоположной стороны – дыра, через которую, по всей видимости, и вышел воздух из лаборатории. Несколько перебитых кабелей и пара лопнувших, тонких трубок безжизненно свисали из специального отделения на узком участке стены, аккурат в месте повреждения между двумя контейнерами. Более того, у двух крайних сосудов с телами пазы, куда, по всей видимости, и должна была подходить та самая проводка – были вырваны. Из крохотных дырок на пол корабля тонкой медленной струйкой сочилась фосфоресцирующая синим жидкость.
– Скорее мёртв, – я посмотрел на количество вытекшего раствора и добавил: – Довольно давно.
– Они все мертвы, – Грек ткнул железной рукавицей в потухшие индикаторы под окошками ещё нескольких стальных сосудов: – Это, вероятно, показатели жизнеобеспечения, они должны подсоединяться к тому оборудованию возле входа.
Он махнул рукой в сторону дырявого люка, там до сих пор переливались огнями несколько непонятных устройств.
– Аппаратура всё ещё работает, – подметил я. – Может, кто-то ещё жив?
– Предполагаешь, что команда испугалась нападения и спряталась в этих штуках? – Капитан обвёл взглядом помещение. – Линн, что думаешь?
– Честно говоря, мне очень любопытно… Боже, где они достали весь этот раритет? Насколько я помню, от анабиозных камер отказались тысячелетие назад, когда стали возможны путешествия в подпространстве, – произнесла док. – Сейчас нечто подобное используется, только когда надо вырастить органы на замену пострадавшим…
Грек внёс предположение:
– Может они тела таким образом выращивали?
– Не думаю, – ответила доктор Скайн. – Скорее уж, натолкнулись на один из пропавших кораблей первых колонистов.
– Док, ваше предположение похоже на правду, – пока они разговаривали, я протиснулся мимо капитана и, подсвечивая себе дорогу встроенным в шлем фонариком, немного продвинулся вглубь отсека. Тут я и натолкнулся на информационную табличку.
– Взгляните сюда.
На обычной металлической пластинке были выдавлены цифры 2353 г. Она находилась сбоку одной из камер со всё ещё светящимися индикаторами.
– Невероятно! – Линн, кажется, была в восторге, – Это же настоящая археологическая находка! Раннее освоение космоса! Первые исследователи и покорители космоса. Бесценное достояние…
– Не хочу вас прерывать, Док! – я проверил проводку позади, та оказалась в полном порядке, и заглянул в окошко. Внутри находилась девушка. Так же, как и у остальных, к её лицу подходила кислородная маска, однако, в отличие от ранее виденных колонистов, у неё было живое выражение лица. Стройное тело обтягивала серебристая ткань комбинезона, подчёркивая все достоинства обворожительного тела. Изящные тонкие руки и стройные ножки плавно и коротко двигались вверх-вниз. Она словно плыла внутри капсулы. Да, медленно плыла в бесконечность. Подчиняясь микронапряжению мышц, веки слегка подрагивали, наверняка ей снилось что-то, надеюсь, исключительно приятное. Длинные шелковистые волосы цвета воронова крыла будто создавали ореол вокруг прекрасного лица. Девушка была очаровательна.
Далеко не сразу Серж Костров достучался до меня.
– Макс! Тебя столбняк хватил?! Да подвинься ты уже, что прямо как прилип… Ух, ё-ма!..
Он, наконец, отодвинул меня в сторону и сам посмотрел внутрь камеры.
– Да-а, – протянул приятель. – Красивая! Беру свои слова насчёт столбняка обратно. Очень, очень впечатляет… Эти формы, лицо…
– Чем вы там двое занимаетесь, чёрт побери?
– Не кипиши, женщина! – Серж поспешил успокоить свою подругу, получилось у него это немного своеобразно: – Ревность не лучшая твоя черта! Но мне приятно…
– Грек, какого ты о себе возомнил!?
Понеслась. Казалось, что на той стороне коммуникатора проснулся разъярённый дракон в юбке. Не думал, что доктора так легко вывести из себя. Нам пришлось выслушать длинный поток ругательств, который от обычной женщины вряд ли можно было ожидать. Вот только Док провела полтора года в окружении гладиаторов синдиката. Когда женская ярость пошла на убыль, приятель снова обратился к своей половинке:
– Дорогая, ты же знаешь – я люблю только тебя! Если бы это было не так, стал бы я в своё время рисковать жизнью, лишь бы
