Узнаю, что пытали или избивали самостоятельно, пристрелю виновных лично!
– Сделаем, сэр, – откликнулись конвоиры.
Нас разделили и повели по переходам и коридорам станции. Скоро меня доставили в лишённую удобств каюту с одной- единственной кушеткой-сиденьем, и там под угрозой оружия я снял свой железный доспех и отдал охранникам. Я не сопротивлялся, поскольку помнил о своих друзьях. Надеюсь, они не попадут в лапы врага раньше времени… Впрочем, почему одного? Двоих врагов…
На руки и на ноги мне надели жёсткие браслеты. Спустя минут двадцать принесли воды, я выпил.
Кислород, вода и энергия – самые ценные ресурсы в космосе. Марат тоже, оказывается, помнил об этом. Вот почему допросу предшествовала кружка воды – так сказать, мирное начало переговоров. Не исключено, конечно, что в неё добавили нечто вроде сыворотки правды, или медленно действующий яд – вполне подходящая интрига для местных уголовников. Пойдут на все, чтобы выяснить правду. Впрочем, никаких следов химии я не заметил – предчувствия молчали. Как оказалось, вода и в самом деле была чистой. О чём со мной хотели переговорить, я тоже догадывался, не узнать «Тёмную Звезду» мог только гражданский, а мы оба учились в академии и слышали её описание не раз. Так как ожидать было неизвестно сколько, я решил помедитировать и накопить запас ментальной энергии.
Прошло три долгих часа, прежде чем Банинг заявился ко мне в камеру. К тому времени я уже мог чувствовать намерения сквозь перекрытия станции. Даже дотянулся до аур капитана и доктора, понял, что им ничто не угрожает – не в ближайшей перспективе. И поэтому легко уловил тот момент, когда бывший кадет оказался рядом и приготовился войти внутрь. Я расцепил руки и принял обычную позу уставшего человека.
Когда он вошёл, я отметил, как изменился бывший друг. Глаза запали, отросла короткая щетина, костюм пирата, когда-то бывший с иголочки, обтрепался – вид у Банинга был потрёпанный, и от него разило спиртным. Однако взгляд оставался всё таким же пронзительным, и в данный момент, похоже, пытался просверлить меня насквозь.
С момента атаки и до настоящего времени всякие волнения у меня прекратились, я воспринимал окружающее спокойно, так, будто мог влиять на события и предвидеть их. А ещё я более явственно ощущал свою связь с кораблём. Это успокаивало и давало уверенность… Наши гости тоже были в порядке. О чем ещё волноваться?
– Здравствуй, Макс, – произнёс после небольшой паузы Банинг. – Приятно видеть, что Арена не сломила тебя. Ты стал сильнее. Это заметно со стороны.
Похоже, он ждал комментариев от меня. Вот только никакого желания отвечать на грубую лесть у меня не было. Так ничего и не дождавшись, Марат продолжил:
– Знаешь, мне жаль, что полгода назад я погорячился и отправил тебя в эту клоаку. Трудно сказать, что на меня тогда нашло. Может, пара пропущенных ударов, как тогда во время разборки на нижних уровнях Сторма…
Необычайно вежливо для изменившегося Банинга. На минуту мне даже показалось, что он стал прежним, из академии. Но я отогнал это видение, прошлый раз вначале он тоже стелил мягко и дружелюбно. Банинг никогда не был дураком, но эти старые приемчики начинали надоедать. Кажется, отмолчаться не получится.
– К большому разочарованию, не могу приветствовать тебя так же радостно, – ответил я. – После всего, что ты натворил, единственное, о чем я сожалею… Что там, на арене, мне не встретился ты. Неважно, с оружием или без него. Я бы порвал тебя на мелкие кусочки!
Он слушал терпеливо, без показных эмоций, лишь кривая ухмылка на лице, выдавала его истинные чувства. Но я сенс… Я видел его злобу и ненависть. Он больше не расценивал меня как друга. В его глазах мы были врагами. Впрочем, я тоже не ангел, да и выбираться как-то надо.
– Наверняка хочешь знать, что поменялось за это время?
– Что же? – буркнул он.
– Ничего, абсолютно! – был мой ответ. – У них там было такое замечательное устройство, называется дробилка. Так вот я бы предпочёл пропустить тебя через неё. Подходящее место для опустившегося на дно отребья.
– Вот как…
Всё та же бесстрастная маска и внимательный взгляд. Как всегда, когда у него был в запасе определённый план, эта задумчивость и молчаливость исходили от Банинга. Вот только в этот раз я знал, зачем он пришёл. Неизвестными оставались лишь мотивы…
– Ты хоть знаешь, почему я опустился, как ты выражаешься, на это самое дно? И заодно мирюсь со всем отребьем вокруг?
– Нет. Но мне очень интересно, почему ты предал своих друзей. Оклеветал меня? Почему ты не идёшь по пути своего
