«периода вживания», что ли. Раньше всегда был, поначалу все места прямо отторгались, не говоря о последнем, а тут вроде на месте себя чувствую, как… ну как ехал куда-то и вот добрался наконец.
— По тебе видно, — он усмехнулся. — В Отстойнике ты весь сам за себя был, а тут прямо за опчество радетель, не узнаю даже.
— Смысл появился, говорю же. Человеку вообще важно иметь смысл в жизни, большой смысл, а не маленький, вроде там просто денег заработать и жить на них.
— Ну ты от денег-то не отказываешься, — напомнил он.
— Не отказываюсь, — я кивнул. — Потому что они один из индикаторов того, насколько я хорошо делаю свое дело. Просто раньше это был единственный индикатор, а теперь их больше.
— И какой главный?
— Да все главные на самом деле, — я закинул руки за голову, потянулся до хруста. — Без денег тоже никуда, но вот если подумаю, что мы общину с этим нашим походом на первое место выдвинем, так оно и поглавней выходит. Войнушка эта вся не нравится только. Воевать тут по факту и не за что особо, никакой тесноты в этом мире. Дурь только людская.
— Не скажи, тут уже теснота появилась. У этого реактора, например. Тут не набег за рабами и трофеями, тут уже хавики тоже смысл разглядели, я думаю.
— Это точно, — вмешался Власов. — Хуже для нас, если они даже не для себя его захотят, а втупую Цитадели сдадут. Разбогатеют вмах, а нам кругом облом. Тут семи пядей во лбу не требуется, и одной достаточно, чтобы сообразить.
Это да, это точно. Одно дело, если они его попытаются захватить, и на самом деле куда хуже для нас, если просто поведутся на премию. С Цитаделью не повоюешь, да и не станет с ней воевать никто. Приедут и просто заберут. И тогда даже вопрос в том, кто премию получит. Сиди вот и думай.
— Ладно, — махнул я рукой, — посмотрим, как дальше пойдет. Тут гадать бесполезно.
— Это верно. Быстрее бы свалить отсюда, в драку совсем не хочется, — кивнул Власов.
— Не хочется, — согласился Федька. — Людей и так мало, а насчет без потерь обойтись… не уверен я, что получится. Совсем не уверен.
— Вот и я тоже, — я начал вскрывать упаковку печенья к чаю. — Кстати, а почему Цитадель хавиков не прижмет? Им на кой черт эти заварухи нужны? Цитадели и воевать не нужно, отрезать их просто от пищеблока, тогда те сами шелковыми станут.
— Цитадель, похоже, живет по принципу «дальше сами».
— Похоже. Только на хрена им такой принцип? Они же специально людей сюда тянут, чтобы земли заселять, а те тут стреляют друг друга. И источник головняка один — хавийя. А Цитадель этого просто в упор не видит.
— Да пес его знает, что у них за заположняки, — Федька отмахнулся. — Закрылись там у себя в горе и сидят. Я бы так и не смог, блин, тут простор вокруг, а они как сычи.
— Привыкли, наверное, — Власов зевнул, прикрыв рот ладонью. — Они там с рождения все в Цитадели, как я понимаю. Для них это и есть вся вселенная, наверное.
— Это да, как выйдут, так клаустрофобия начинается.
— Агорафобия, — поправил я Федьку.
— А это что?
— Да то, что ты клаустрофобией назвал. Боязнь открытых пространств.
— А, ну да. Она самая. Хочется обратно в норку. Кстати, Вов, а ты бы в дальнюю экспедицию отправился?
— Запросто, — ответил я сразу. — Только не отпустят.
— А чё?
— Да ничё, кибуцу она все равно пока ничего не даст, свою землю освоить не можем, получается ненужная с хозяйственной точки зрения пустая растрата человеко-часов ценных специалистов. Вроде нас.
— Это да, Николаич не одобрит. Но я бы скатался куда-нибудь далеко.
— Я бы тоже. В любом случае острова надо окрестные разведывать, пусть для начала и с воздуха.
— Нафига? — спросил Власов.
— Они, если на берегу второй кибуц будет, станут, так сказать, стратегическим предпольем, — обернулся я к нему.
— Вот ты загнул, — Федька потянулся за своей кружкой. — Остыл чуть-чуть.
Я взял свою, поднес к губам — да, пить уже можно, если осторожно.
— Да чего загнул? Вот ближний остров, — я постучал ладонью по полу, — и ты гля, тут хавики половину уже освоили. Да и все
