равно мародерить нужно, одних батарей сколько набрали. Считай, что отбили поход, даже без реактора.
— Ну да, и машин взяли, и пароход вон синим морем поплывет. Но только не думаю, что хавики нам тут угроза, если на кибуц смотреть. Они тут строго за ништяками шляются.
— Черт его знает. Но в любом случае лучше знать, что поблизости.
— С этим согласен. Хотя бы на всякий случай. А Настя здесь как, кстати? — сменил он резко тему.
— Да так же, как я вижу. Перспектива жить нормальной жизнью и нормальной семьей много стоит. Ты вон тоже, — я обличающе указал на него пальцем, — кем был раньше? А сейчас вон кто, почти жених. Другой статус, приходи, кума, любоваться.
— Да у меня случайно так вышло, — не слишком искренне пошел в отказ Федька. — Девок маловато, деревня все же, в город ездить далеко, чтобы постоянные отношения иметь, больше ничего и не остается.
— Это у него дежурная отмазка теперь, — Власов усмехнулся.
— Видишь, как сельская жизнь на нравственность влияет? — сказал я скорей утвердительным, чем вопросительным тоном.
— Ну да, все у всех на виду, — он развел руками. — Осталось по воскресеньям всем в церкву ходить начать.
— Ну, если по той же американской глубинке судить, то церковь там не только храм божий, это еще и клуб, считай. Раз в неделю общее собрание. Люди встречаются, разговаривают, всякие благие дела там организовывают и все такое. Не так плохо на самом деле. Считай колхозным собранием с мистическим оттенком. Чистая польза.
— Кстати, через десять дней годовщина основания кибуца, тоже собрание будет на весь колхоз, с едой и пьянкой, — напомнил Сергей.
— И туда пойду обязательно, не сомневайся, — уверил я его.
— Туда все пойдут. Сам не был, как понимаешь, но рассказали. Прямо на главной площади накрывают, ставят тенты и все такое прочее, музыка и пляски.
— То есть, все атрибуты сельской жизни.
— Точно, они самые, — ответил за него Федька. — Зима, пейзанин экстазуя…
— …ведет коня за кончик палки, — завершил стишок Власов. — Но ты прям поэт. Ценю.
— Да хрен вы чего цените, — Федька вздохнул. — Ветерок, что ли?
— Есть вроде, — кивнул я. — Подуло.
Даже приятно после дневной жары. С моря тянет. Только как бы не разгулялся совсем, Насте с утра пораньше обратно лететь. Коптер не воздушный шар, машина крепкая, но и ветерки разные бывают.
17
К утру ветер усилился настолько, что разбудил меня, спавшего просто на надувном матрасе, завернутым в спальник. Я вскочил, подошел к парапету крыши, осмотрелся. Дуло всерьез, скорость оценить не рискну, но погода становится явно нелетной. К тому же ветер гнал песок, пусть и низом, но кто знает, как дальше все пойдет.
— Давай, подъем все! — крикнул я. — Сваливаем отсюда быстро, а то застрянем к чертовой матери. Бросай все в машину, потом соберем. Бегом, бегом, мочиться с борта будете!
Я забросил себя в пилотскую кабину и сморщился болезненно — машина даже стоя подрагивала под порывами. Мы просто спали под самым парапетом, он нас прикрывал, так бы раньше проснулись. Питание, сразу же запуск двигателей, за спиной Федька с Власовым забрасывали наше барахло внутрь. Дождавшись, когда они сами залезут в отсек, я резко поднял машину вверх, на пределе. Не до плавности, а то качнет в сторону, а тут и антенны на крыше, и выход с чердака, можно и влепиться.
Ветер буквально потащил коптер влево, просто бортом, пришлось компенсировать управлением. Ткнул в кнопку дальней связи, вызвал базу в порту, сообщил, что возвращаемся, пусть готовят броневик. А мне оттуда ответили, что грузовой коптер не прилетит, в кибуце страшный ливень и настоящая буря. Вот тоже проблема, здесь нормальной метеорологии нет, никаких нормальных прогнозов погоды, все вот так, на удачу. Хотя нам и раньше с таким приходилось сталкиваться, однажды сажали самолет на северном канадском острове, чтобы спрятаться от шторма.
Ветер давил легкую машину сильно, подруливать приходилось постоянно. Небо над морем затянуто тучами, и с высоты полета
