наручниками, после чего обыскали повторно, но уже ничего опасного на нем не нашли.
— Ну чего, ушастый, допрыгался? — спросил я и взялся за рацию. — «Лабаз», «Лабаз-Один», здесь «Овраг-Один», как слышишь меня, прием? «Лабаз-Один», как принимаешь?
Валерий откликнулся после двух или трех попыток, с легкими помехами.
— «Овраг-Один», слышу тебя, докладывай.
— В машине двое, один из них холодный, второй пленный, упаковали. Какие приказы?
— Вызывай «Биржу», пусть шлют поддержку, мы продолжаем преследование. Как понял, прием.
— Понял тебя, «Овраг-Один», вызываю поддержку с «Биржи», даю координаты.
— Принял, конец связи, — сменил канал, вызвал ПБУ: — «Биржа», здесь «Овраг-Один», как слышите, прием.
— «Биржа» на связи, «Овраг-Один», на приеме, — отозвался женский голос.
— Высылаю координаты, есть пленный и транспорт под эвакуацию, нужна поддержка и техничка, пожалуй.
— Принято, «Овраг-Один», поддержка на подходе, уточняйте координаты.
Правильно уточнять я пока не умел, но рядом был Шматков, который с планшета послал что куда нужно. Так что ждем, а заодно машину обыскать надо.
Грузовик с семью ополченцами подъехал минут через двадцать. Толпой толкнули джип, поставили на колеса. Один сел, проверил — на ходу, почти никаких повреждений, кроме зеркала заднего вида. Он просто съехал по склону и лег на бок, даже не бился. Пленного с убитым закинули в кузов, туда же трофеи, а вот найденный в джипе планшет и оба айди я забрал с собой.
Узнал, наконец, что с раненым и тем вторым, который отстреливался из-за грузовика.
— Сашку Павленко ранили, он в медпункте, — просветил меня высокий худой мужик с длинным носом, командовавший ополченцами. — Две дырки, но жить будет. В Цитадель отправят. Второй цел, отбился. Машина тоже почти цела.
— А как их остановили?
— Сашка за рулем был, его подстрелили, а потом прижали.
— Понял.
Потом короткой колонной вернулись в кибуц, к ПБУ, где уже собралось немало ополченцев, вооруженных и экипированных. Джип хавиков по дороге свернул к гаражам, а грузовик следом за нами подтянулся к основным силам. И там же я нашел Федьку, вооруженного, с длинной царапиной на щеке, под которой красовалось смазанное пятно засохшей крови, и злого как черт.
— Ты в машине был, что ли?
— Ну да, а кто еще? — он даже плюнул на землю. — Пацана вообще сдуру за руль посадил. Увидел же этих уродов, сам бы и пригнулся, и машину бы увел, а он запаниковал и тормознул, после чего две пули поймал. Машина встала. А дальше они как лупанули по кабине, так что я его еле выволочь оттуда успел.
— Сам как уцелел?
— А ты знаешь, бздоватые они все же, — Федька отмахнулся. — И стреляют криво. Подпрыгнет над скатом, пальнет хрен знает куда и прячется. Я за машиной бегал, все время позицию менял, так они и не лезли.
— Не лезли, потому что трофей взять хотели, и тебя до кучи, я думаю. У них там сзади пикап с пулеметом наготове стоял и не лез.
— Может, и так, — не стал он спорить.
— Ладно, пошли на ПБУ, Валерий до сих пор не вернулся, может, с ними на связи был, носимые уже не дотягиваются.
Если бы что-то пошло не так, мне бы с узла связи сообщили, так что беспокоился я не сильно. А вот насчет успешности преследования были некоторые сомнения.
В штабе нашел еще четверых «кадровых», сегодня свободных от службы, но поднятых по тревоге. Им сдали пленного, под которого нашлась вполне стандартная камера в пристройке. Тут еще и местный КПЗ, к слову. С бойцами поздоровались, но в беседы не вступали, я тут пока никто еще, только с одним Шматковым и познакомился. Федька остался внизу, а я поднялся на второй этаж, где сейчас вместо двух женщин нашел четырех. Тоже по тревоге прибежали, вторая смена.
— От Лабаза слышно что-нибудь?
— Только что связь была, возвращаются, — ответила одна, упитанная блондинка с короткой стрижкой. — Без потерь.
— По длинной связи разговор был?
— По длинной, — ответила она.
То есть все же далеко уехали. Ладно, подождем.
