– Да что вы, милая барышня, – басил гость, – я же не с официальным визитом! Это же добрососедское приветствие, ха-ха! Я принес бутылочку восхитительного кьянти и хочу познакомиться!
– Зеньор, мой господин очень занят, он крайне…
– Аделина, что происходит?
Себастина развернулась ко мне, при этом продолжая надежно перегораживать дверной проем.
– Мой тан, этот зеньор настойчиво пытается пройти в дом, хотя мы его не ожидали.
– Гость в дом – счастье в дом. С кем имею че…
Мне показалось на миг, что к нам в гости заявился призрак покойного адмирала Кродера. Незнакомец оказался невысоким, почти квадратным человеком с седой, как у луня, головой и твердым морщинистым лицом. Маленькие серо-стальные глаза тускло сверкали в глубине глазниц, разглядывая меня. На широченных плечах висел потертый темно-серый пиджак, напоминавший поношенный китель. Гость поднырнул под руку Себастины, промаршировал ко мне и с улыбкой протянул широкую ладонь.
– Джек Ром! Очень приятно! А это вам, сосед! – громыхнул он.
Я принял бутылку кьянти «Чинкита Мортена».
– Не стоило. Шадал эл’Харэн, к вашим услугам. А вы, значит, мой сосед?
– Единственный, ать-два левой! Решил нанести визит вежливости! А чем это тут так пахнет?
– Вы не окажете мне чести, присоединившись к ужину?
– Окажу! Как не оказать!
– Только я ожидаю еще одного гостя.
– Чем больше гостей, тем лучше, ха-ха!
За тот неполный час, что мы ужинали, я узнал о Джеке Роме лишь то, что он умел много и громко разговаривать с набитым ртом. И еще то, что в его квадратной голове хранился мировой запас солдатских баек, скабрезностей и шуток. Слушая их, я также утверждался в мысли о том, что Джек Ром был урожденным ларийцем и, разумеется, солдатом.
– …И тогда я ей говорю: «Мадлен, если после этого пойла я проснусь в канаве без порток, то вернусь сюда со своими парнями и наведу в твоем бардаке такой бардак, что ты поймешь, что прежде не понимала настоящего значения слова «бардак», ха-ха!» – Кадык Рома заходил ходуном, пока лариец заливал в глотку очередной бокал черного перченого вина.
– Аделина, наш гость появился. Приведи его.
– Слушаюсь.
Вскоре в комнату, клацая когтями по полу, вошел туклусз. Вошел, щурясь от слишком яркого для его огромных глаз света и старясь не задевать сложенными крыльями элементов интерьера. Чтобы удобно усесться, ему понадобился табурет без спинки, на который рукокрылый уселся с ногами. Зато со столовыми принадлежностями проблем не возникло. Несколько минут мы с Ромом наблюдали, как новый гость аккуратно режет филе лосося четырьмя работоспособными пальцами.
– Друг мой, будете пить фалеску, кьянти или игристое? – бодро осведомился лариец.
– Я бы не отказался от свежего виноградного сока, почтенные зеньор, тан.
– Отлично! Кстати! А я рассказывал вам, как однажды мне и еще двоим парням приказали покрасить корову в зеленый цвет, чтобы…
Покидая мою обитель, Джек Ром слегка покачивался, но в целом надежно стоял на ногах и даже почти полностью владел языком. Он благодарил меня за гостеприимство, приглашал с ответным визитом к себе и источал огромное количество положительных эмоций, смешанных с перегаром. Этот квадратный человек без посторонней помощи приговорил три бутылки вина и чувствовал себя отменно.
С чердачным гостем все обстояло иначе. Туклусзы с алкоголем не дружили, потому нетопырь сохранил полную ясность рассудка и согласился побеседовать после ужина.
– Право не знаю, чем могу быть вам полезен.
– Вы ведь абориген?
– Родился и рос в Арбализее, да.
– Очень интересно. Путешествовали?
– Сезонные миграции в Ньюмбани, гнездились в прибрежных пещерах Гуандараники и Сингуборо-Талеки. Один раз был на берегу Красного песка.
– Далекие путешествия.
– Летал всего трижды. Зов природы слабеет от поколения к поколению.
