чем-то. В некоторых местах имелись следы оплавления породы. В душе вновь шевельнулся страх. Мелькнула мысль, что дело сделано и пора возвращаться. Он уже развернулся и сделал пару шагов назад, но вдруг заметил странные линии, как будто указывающие путь. Он готов был поклясться, что минуту назад их тут не было. Повинуясь любопытству, Паук прошел по указателям к дальней незаметной стене коридора. И вдруг плита под ногой зашаталась, поехала чуть в сторону, и незадачливый спелеолог потерял равновесие, схватил рукой пустоту и рухнул в невесть откуда взявшийся проем. Он пролетел метра полтора, больно стукнулся о какой-то выступ и, потеряв сознание, бесформенным кулем скатился вниз.
Очнувшись, ощупал себя. Он лежал в холодной луже в жутко неудобной позе. Все тело болело от многочисленных ушибов, но кости, похоже, были целы. Руки и ноги двигались, хоть и не без труда. Голова раскалывалась, перед глазами все плыло. К горлу подкатила тошнота. Видимо, при падении неплохо приложился головой. «Сотрясуха, как пить дать, – подумал Паук. – Хорошо хоть в каске был, а то наверняка убился бы». Каска, кстати, отлетела и потерялась, а вместе с нею налобный фонарь. Карманный фонарик тоже разбился. Тогда он достал из внутреннего кармана химический стержень и активировал его. Холодный химический свет озарил небольшой грязный грот. Судя по всему, он выпал из провала в верхней галерее, зияющего чернотой метрах в четырех от поверхности. Скорее всего, он ударился о большой валун, от которого отрикошетил к дальней стенке, а по ней, собственно, и скатился в большую грязную лужу, где и остановился, уткнувшись в большой плоский камень с углублением посередине. За камнем чернел провал узкой глубокой трещины. Весь пол грота, насколько хватало света тусклого химического светильника, был покрыт костями, человеческими черепами и даже целыми скелетами. На некоторых сохранились остатки одежды и оружие. Буквально в метре сидел скелет в неплохо сохранившейся форме немецкого офицера СС с шевроном АНЕНЕРБЕ. Половина его черепа была снесена, оттого пристальный взгляд пустых глазниц казался чрезвычайно злым и зловещим. Этот взгляд резко контрастировал с широкой приветливой улыбкой черепа, отдельно стоявшего прямо на плоском камне, о который затормозил Паук. Странно, но Николай не испытывал ни ужаса, ни отвращения, ни даже брезгливости по отношению к останкам этих разных людей, чьи судьбы странным образом переплелись в этом затерянном гроте и к которым он в скором времени присоединится. Эта мысль пришла внезапно. Пробила электрическим разрядом вдоль позвоночника. Нестерпимо захотелось жить. Он попробовал вскочить, но не смог. Резкая боль в правом боку не дала подняться. Он переместил светильник поудобней, скосил глаза вниз и обомлел. В правом боку, погрузившись почти по самую рукоять, торчал его Нож. Темный каменный набалдашник стал багровым. Внутри него забегали искры. Ровно посередине пробежала трещина, и камень стал похожим на огромный, налитый кровью змеиный глаз. Паук вскрикнул и, повинуясь инстинкту, выдернул кинжал из тела. Тот вышел с трудом, неохотно покидая живую плоть. Густая черная кровь освобожденно хлынула из раны. Николай изумленно уставился на клинок. В зеленоватом химическом свете темная сталь загадочно переливалась разными узорами. Крови на ней не было, словно Нож впитал ее, выпил всю, без остатка.
Паук закричал и отбросил от себя страшное оружие. Потом попытался встать, но его руки подломились, и он завалился на спину, прямо на плоский камень, у которого сидел. Силы покинули его, и он застыл, уютно устроившись по соседству с улыбчивым черепом, и наблюдал, как его кровь медленно течет по шершавому камню. Стало заметно холоднее и чуть-чуть светлее. По стенам побежали темные тени. По краям его лежака выступили странные символы. На самом камне проявился сложный рисунок. «Это Алтарь, – пронеслось в голове у Паука. – Жертвенник. И сегодня он, похоже, получил свою жертву».
Послышался негромкий протяжный свист. Паука охватила апатия. Боль отступила. В теле возникла обманчивая легкость. Чувства постепенно исчезли. Сначала пропал страх, потом вина, сожаление и жалость к себе.
Последней ушла надежда. Осталась пустота. Великое Ничто поглотило душу. И тут его взгляд упал на лежащий рядом Нож. Рука сама потянулась к нему. Паук взял нож и положил на грудь. Неожиданно у него появилось желание уйти красиво, как древний воин, со своим оружием. Как ни странно, этот незамысловатый жест вернул его к жизни. Николай ощутил, как из Ножа в него вливается сила. По телу пробежала теплая волна и вступила в схватку с могильным холодом, уже охватившим ноги и нижнюю часть живота. Но силы были явно не равны. Холод медленно, но уверенно продвигался выше. И вот уже мягкая, но когтистая лапа сжала сердце.
– Нет, – заорал Паук из последних сил. – Не хочу умирать! Я здесь! Эй, спасите!
Он попытался вскочить, но тело не слушалось. Он лишь смог слегка оторваться от камня и скатиться с Алтаря.
Последнее, что он увидел, была ехидная улыбка на черепе немецкого офицера.
Глава 3
– Бригадир, ты уверен, что он сюда пошел?
– Уверен. Мы с ним этот вход вчера раскопали. Я не пролез, а Паук проверил. Худой, как собачий хвост, в любую дырку влезет. Вот и полез. Прополз метров двадцать – и обратно. Сказал, что там тупик. Но соврал. Уж больно рожа хитрая была. И задумчивый потом весь день ходил. Не иначе нашел чего и скрысятничать решил. Заныкал, а ночью решил забрать.
– Скорее всего… Только что же это должно быть, чтобы за ним ночью в шкуродер, и одному?
