еще раз, а может, послезавтра, когда больной в себя придет.
Больной приходил в себя с неимоверной скоростью. Проснувшись ни свет ни заря, он первым делом попросил есть. Вел себя спокойно. На вопросы отвечал адекватно. Словом, никаких тревожащих сигналов не подавал. Его развязали и дали поесть, на всякий случай усилив охрану. Однако опасения не оправдались. Николай просто ел. Молча и сосредоточенно. Но очень много. Ел он весь день. Как пошутил Крот, Паук решил покончить жизнь самообжорством. Он уничтожил недельный запас тушенки и выпил три банки сгущенки. Все это дело запил двумя большими чайниками душистого чая из горного сбора. И куда в него все это влезло? А главное – куда вылезло? И когда? Он полдня в палатке проторчал! Едва выбравшись из палатки, он потребовал вернуть нож. Был послан обратно в палатку. Попробовал скандалить. Но делал это неагрессивно и даже немного забавно: в высокопарной старинной манере. Периодически переходил на старорусский. Обещал всех загнать в мир Нави. Пугал навками, змеями, духами со странными именами и почему-то воронами. Получалось нестрашно. Бояться его наотрез отказывались, а попытки физического воздействия пресекли решительно и сразу. Развязали только после того, как он клятвенно пообещал с кулаками не бросаться и кар небесных на друзей не призывать. После этого Паук замкнулся. Ушел в дальний конец лагеря. В разговоры не вступал, на вопросы отвечал односложно. Вообще вел себя очень странно: лазил по склону на карачках в поисках какой-то травы, а найдя ее, радовался как ребенок. Нюхал землю. Потом успокоился, будто нашел что-то. Перетащил туда свою палатку. Натаскал камней. Сложил их необычным узором. Разрисовал окрестные валуны непонятными знаками. Причем все это он проделывал молча, с остервенелой сосредоточенностью и фанатизмом. Однако ни к кому не приставал, не буйствовал, не безобразничал. Словом, вреда никому не причинял. Его оставили в покое, лишь со стороны наблюдая за странными метаморфозами в поведении их стукнутого приятеля, неожиданно обнаружившего у себя задатки, по меткому выражению Крота, «матерого заклинателя духов и собирателя черной энергии».
Ближе к ночи, когда все собрались за общим столом под кружку бодрящего чая, неожиданно появился Паук. Он тихо подошел, молча сел с краю, наложил целую миску горячей каши и уставился в огонь рассеянным взглядом.
– Здравствуй, Коля, – елейным голосом произнес Санек, – как почивалось? Ничего не болит? Душа не ноет? Крыша уже не течет?
– И ты не хворай, Саша. У меня все в порядке, благодарствую. И с крышей нормально, я бы на твоем месте за свою переживал.
– Не, вы слышали?! – Санек вопрошающим взглядом обвел окружающих. – Все в порядке у него! Ты че в пещеру полез, крысятник?
– Хорош, Санек, – осадил его Крот. – Ты лучше расскажи, как угораздило тебя харакири себе сделать?
– Может, у него совесть проснулась, – не унимался Санек. – У друзей воровать – это не дули воробьям крутить.
– Заткнись, Санек, – сказал Бригадир, – дай человеку в себя прийти.
– Так то человеку, а он Паук. Насекомое без стыда и совести.
– Заткнись, я сказал, – рявкнул Бригадир, – иначе…
– Ну в самом деле, Саш, чего пристал. Он как человек пришел. Что ты наезжаешь сразу, – поддержал командира Макс. – Коль, расскажи – как пещеру вычислил, что там видел?
– В самом деле, расскажи, что видел, – попросил Крот, подсаживаясь поближе.
Паук пристально посмотрел на Крота, Бригадира, бросил презрительный взгляд в сторону Санька и произнес:
– Да ничего я толком не видел. Провалился случайно. Напоролся на нож. Ударился головой. Потерял сознание.
– Да ладно заливать-то! Ты успел на камень забраться, с камня спуститься, заломить светильник и поорать о помощи. Знаю тебя – на помощь звать ты станешь в последнюю очередь. А вот обследовать окрестности – это завсегда. Колись, что видел.
– Я же сказал, ничего не видел. Не до того было.
– Ты про амулет что-то говорил да про браслет. Рассказывай, – мягко, но с угрозой произнес Бригадир.
– Да чего с ним возиться, – взвился Санек, – крысятник он. Ничего не скажет, ежу понятно. Думает, что мы его туда пустим и он все сам соберет. Хрен тебе! Зря мы тебя оттуда на своем горбу вытаскивали!
– Успокойся, Санек. Последний раз предупреждаю. Тут я решаю, кому хрен, а кому пряник. – Бригадир повернулся к Пауку. – Рассказывай, Коля.
Паук внимательно посмотрел на Бригадира, потом на Санька, потом опять на Бригадира, налил себе чай из большого походного чайника и произнес:
– Нечего особо рассказывать. Я видел только кости, череп. Оружие видел. Ни амулета, ни браслета не видел. Знаю, что они там. Там же и остальные сокровища, за которыми, собственно, и шли. Про них вы и так все знаете. А пошел туда, потому что знаки увидел. Старинные, обережные. Вы их даже прочесть не можете. Потому вам туда нельзя идти, опасно.
