люди чувствовали, что могут, и старались не нарываться. Жили братья замкнуто, тихо и в конфликты не вступали. Справедливости ради надо заметить, что сначала были какие-то скандалы с соседями. Но эти соседи подозрительно быстро кончились, в смысле куда-то пропали. Их участки перепродали, а новые хозяева от претензий отказались и личной жизнью близнецов больше не интересовались. Толерантность либерального общества быстро сменила активную жизненную позицию населения эпохи социализма. Так спокойнее и намного безопасней.
Карузо подъехал к воротам близнецов уже под вечер. Долго стоял, нервно притоптывая, тщетно нажимая кнопку вызова и что-то крича в равнодушную пасть домофона. Ответа он так и не дождался, вместо этого раздался щелчок, и массивные створки ворот поползли в стороны. Перед встревоженным Семеном открылся вид на просторный двор, декорированный в виде армейского плаца и оформленный в полном соответствии с Уставом Вооруженных сил и прочими образцами военной мудрости и художественного стиля. Неказистые приземистые хозяйственные постройки, выкрашенные в строгий уставной цвет, и ровные углы идеально белых бордюров дополняли картину армейской красоты, простиравшуюся от самых ворот до границ здравого смысла. В глубине участка, прямо за плацем, располагалось массивное сооружение, по своей монументальности и отсутствию каких-либо архитектурных излишеств напоминающее береговую батарею или хорошо укрепленный дот времен расцвета гонки вооружений. Двухметровые стены, узкие окна-бойницы и странные сооружения по флангам, смахивающие на укрепленные пулеметные гнезда, позволяли выдержать прямую атаку танкового батальона.
Проехав к дому по асфальтированной дорожке и запарковав машину, Семен подошел к тому, что по идее должно было обозначать парадный вход. Им оказалось высокое крыльцо, от которого отходили две лестницы. Около каждого схода были разбиты две небольшие клумбы с одинаковыми растениями. Везде царил идеальный порядок и абсолютная симметрия. Как на зоне. Знакомый мир гармонии человека с идиотизмом.
Семен подошел к лестнице и остановился. Он растерялся и просто не знал, что делать дальше. Решил подождать. Ждал минут десять. Потом двери синхронно открылись, и из-под лестницы с двух разных сторон вышли близнецы. Два абсолютно одинаковых, невысоких, плотных лет сорока мужчины в одинаковых камуфлированных штанах, тельняшках и тапочках на босу ногу. Засунув руки в объемистые карманы, они несуетливо вышли по сторонам, отрезая возможные пути отступления, и с любопытством принялись осматривать гостя. Под их взглядами Семену стало неуютно. Мрачные мысли пронеслись в голове, порождая позывы к мочеиспусканию.
– Привет, – нервно произнес он и протянул руку ближайшему брату. Близнецы не пошевелились. Семен убрал руку и продолжил: – Я от Бориса Аркадьевича, он вам привет передал, просил узнать, как вы поживаете. У него к вам предложение есть. Вот он, значит, через меня его и передает.
В ответ не раздалось ни звука. Братья молча подошли чуть ближе.
– Я угадаю о деле с трех ударов.
Близнец справа повернулся к брату.
– А я с двух, – парировал тот.
Эта игра в «Угадай мелодию» Карузо не понравилась. Он был готов сказать все и сразу, лишь бы его не трогали. По многочисленным слухам, близнецы умели делать очень больно, а главное, они любили это дело, порой переходя грань жестокости с помешательством. Чужие страдания – боль, кровь и слезы – для них являлись такой же физиологической потребностью, как вода и пища. А сколько проституток пропало в глухих подвалах этого бомбоубежища! Борис Аркадьевич был вынужден даже ввести запрет на использование подконтрольных ему девочек близнецами, поскольку они сильно портили внешний вид и внутреннее содержание ночных бабочек. У некоторых так и не получалось выкарабкаться. Барин ругался, накладывал большие штрафы, но не прогонял, ибо профессиональных убийц высокого качества очень мало, а проституток много. Сейчас, похоже, близнецам было скучно, что грозило непредсказуемыми последствиями. Семен попятился и затараторил испуганно:
– Вы что, братки, я от Барина. Я к вам с предложением. Санька, его старшего касается, это не лажа, гадом буду. Дело простое и выгодное. Барин зря меня не посылает.
Братья остановились, посмотрели друг на друга и улыбнулись обаятельной улыбкой людоеда.
– Ну что же ты сразу не сказал, что ты от Бориса Аркадьевича?! Ты говори. Мы все во внимании, а то сдается нам, что ты лажу притаранил.
– Я лажу не гоню, зуб даю. Барин Спеца за Саньком в горы отправил приглядывать, а тот, похоже, свою игру затеял. Вот Барин и хочет, чтобы вы подстраховали, если что.
– Спец – чел серьезный, – произнес брат справа.
– Согласен, – кивнул второй. – А что значит «если что»? При чем тут мы?
