– Что произошло? – спросил Спец. – Что мы пропустили? Почему ничего не слышали?
– Все быстро произошло, – ответил Морро. – Когда этот на тебя напал, мы отвлеклись. А потом второй выскочил как черт из табакерки, схватил Санька и поволок. Мы даже испугаться не успели. Но он дошел до границы и почему-то бросил Санька и свалил. Все.
– А почему не стреляли?
– Так не успели. Быстро все так.
– Вот что значит позиции оставить. Ну эти-то понятно, парни пороха не нюхали, им простительно. А вы-то чего хлеборезки раззявили? За борьбой понаблюдать решили, а надо сектора держать. За помощь, конечно, спасибо, но одного бы за гланды хватило. А так чуть было Санька не проворонили. Хорошо, что этот его бросил. Кстати, – Спец хмуро посмотрел на лежащего на земле Санька, после перевел взгляд в ту сторону, с которой выскочила вторая тень, – почему он его бросил?
– Может, перепутал, не того взял?
– Это с чего это он таким привередливым стал? Тут что-то не так.
– Может, он дефективный какой. Я в кино видел, там зомби больных не жрали.
– Ага, гнилой, как папаша, – проворчал Спец. – Яблочко от вишенки недалеко падает.
– А может, увидел, как вы Дрона разделали, и испугался…
Внезапно очнулся Санек. Он открыл глаза и завыл, долго, протяжно, тоскливо, будто оплакивая утрату чего-то очень дорогого. Так воет мать, потеряв сына, или волк, попав в капкан или потеряв свободу. В его широко раскрытых глазах отражался камень, мокрый от стекающей по нему коричневой слизи, из-под которой зловеще мерцали, переливаясь в отблесках пламени, странные письмена, выбитые их безумным товарищем. Санек испуганно вскрикнул на высокой ноте, встал на четвереньки и побежал к Спецу. Схватив его за ногу, он что-то затараторил, плюясь и шепелявя. Разобрать слова было практически невозможно. Ухо выхватывало лишь обрывки отдельных фраз, общий смысл которых сводился к тому, что его надо спасти и увести подальше от этого проклятого камня и валяющегося рядом трупа.
– Сломался. Не боец. Снимаем с дистанции, – покачал головой Малыш.
– Тренер, помоги его к дальнему костру оттаранить. Там у меня спирт остался, ему сейчас надо. Иначе не отойдет. Слетит с катушек, а нам его еще папе отдавать.
– Неси, – одобрил Спец. – Спирт, воду, тушенку. По пятьдесят грамм нам всем не помешает, не больше. Ему можно. Думаю, до следующей атаки минут тридцать у нас есть. Док, прикрой их. Морро, Гном – со мной за дровами. Затариться надо по полной. Да и это сжечь. – Спец указал на труп Дрона.
Молчаливая ночь сеяла над горами свою вековую печаль. На короткое время из-за тучи выглянула луна, заливая мир бледным нездоровым светом, лишь под валунами оставалось угольно-черно. Ночь шумела, шуршала, подвывала за пределами лагеря. Где-то в стороне закричали непривычно металлическими голосами ночные птицы. За большим камнем слышался треск и сопение – там спешило по своим неотложным делам какое-то зверье. Потом раздался далекий заунывный вой, к нему присоединился еще один голос, но сорвался на нездоровый кашель. Спец, Гном и Малыш сидели спина к спине у камня с рунами. Морро и Док хлопотали вокруг впавшего в ступор Санька чуть поодаль. В него влили не менее трехсот грамм чистого спирта, прежде чем тот перестал трястись и начал проявлять первые признаки разумного поведения. При этом ничего внятного, кроме потока нецензурной брани, от него добиться не удалось. Потом пришел откат, и Санек впал в ступор. Так и сидел, завернувшись в спальник, со спиртом в большой металлической кружке, уставившись немигающим взглядом в пространство.
Спец и его команда использовали предоставленную им передышку на всю катушку. Они натаскали дров, упорядочили костры, сожгли труп того, что раньше называлось Дроном. Первая победа добавила им уверенности в своих силах. Враг стал понятен, а потому не так страшен. Что бы то ни было, но оно умирает, проверено на практике. Это вселяло надежду. Жизнь вернулась в прежнее русло. Волшебная сказка, приоткрывшая на миг таинственный полог реальности, продемонстрировав демоническую ухмылку темного мира, задернула занавес. Мир опять стал прост и понятен, тем более что ужасная ночь подходила к концу. Она уже не выглядела непроглядно черной. Пусть с трудом, но уже можно было различить очертания деревьев на тропе. Осталось подождать еще немного, пока рассвет наберет свою силу и можно будет начать движение домой, подальше от этих проклятых мест.
Рука Спеца непроизвольно нащупала нательный крестик, подаренный покойной супругой. В памяти немедленно всплыл похожий вечер, когда он впервые поцеловал свою первую и единственную настоящую любовь, ту, которая стала целью и смыслом его жизни, к ногам которой он был готов бросить весь мир, ту, ради которой смог бы умирать хоть каждый день, но которой он не сумел уберечь, и в итоге она умерла за него, оставив в душе незаживающую кровоточащую рану… Только тогда она еще не была его. Более того, он изо всех сил противился этой великой силе. Он искренне и от души ненавидел эту женщину. Ах, как она издевалась над ним, какие
