смекнул — на север и бросился. И дальше — в лес. Не все добежали. Остальные с голода да холода померли. Мы все что осталось.
— Печальна твоя история. Но да не одни вы. Все княжество почитай разгромили. А в прошлом году Рязанское княжество подчистую вымели. Тут-то еще ничего. Леса. Есть где укрыться. А там степь сплошная, да редкие перелески. Мои люди минувшим летом туда ходили. Людей не найти вовсе. Вместо городов и деревень пепелища да кости.
Произнес эти слова князь, но на них никто ничего не ответил. Только желваками играли, да глазами сверкали. Что тут ответишь?
— Видел, что было с детинцем? — Продолжил расспрос князь. — Мне говорили, что взяли его очень быстро.
— Верно. Быстро. — Кивнул Петр. — Только не понятно как. На стены не лезли. Ворота не выбивали. Пороков не ставили. Раз и все. Никто и глазом не успел моргнуть.
— Предательство.
— Что?! — Напрягся посадник.
— Через предателя монголы вошли в детинец. Епископ им калитку открыл, ту, что для вылазок должно использовать. Я дознание учинил. У меня ведь монголы в плену остались и наших людей высвободил.
— И что же с тем епископом? Убег или монголы прибили?
— Да куда он денется? — Усмехнулся князь. — У меня в холодной сидит. Ждем, что ответит митрополит и думаем, как его наказать, чтобы иным неповадно было. Судя по тому, что мне рассказывали, шанс устоять у детинца был. Притом немалый. Да и храмы ставили как крепости каменные. Им не день и не два нужно на взятие.
— Но и без того город пожгли.
— Пожгли. Все об укреплениях Владимира монголы знали заранее и, не гадая, ударили в самое слабое место. Но то не суть. Много вас уцелело?
— Сотни три. Детишек да стариков совсем нет. Померли. Выжили только самые крепкие да здоровые.
— А тут что делаете?
— Идти нам некуда. Земли окрест все в пепле. Голодаем. Люто голодаем. Так что князь, ты уж не взыщи, а угостить тебя нечем.
— Не беда. Собирай людей. Говорить буду.
— Под свою руку берешь?
— Нет. То не по праву будет, — развел руками князь. — Привез вам еды да кое — чего из инструмента.
— Еды? — Переспросил, сглотнув и поменявшись в лице посадник.
— Да. Должно помочь. Посеять — не знаю, успеете ли. Но какое-то время прокормитесь. Собирай. Времени у меня немного.
Не прошло и четверти часа, как жителей города нестройной, испуганной толпой стояли перед Георгием. Измученные, изнуренные, посеревшие. Наш герой выступил. Кратко обрисовав разгром монголов под Москвой. Посочувствовал их горю. И заявил, что передаст посаднику запасы еды и инструменты: топоры, лопаты, ножи и прочее, дабы они смогли продержаться и выжить. Ну и, само собой, пригласил всех покушать — полевые кухни, стоявшие на стругах, все уже приготовили.
Потом продолжили общение — долгое, основательное, у костра. Посадник вывалил все, что знал, видел и слышал. А нередко подзывая и иных. Люди-то прыснули от города в разные стороны, потому много всего смогли заметить.
Заночевали вместе.
Наутро, вновь накормив погорельцев кашей, князь начал прощаться. Пора было идти в обратный путь. Тем более что в этих краях он уже отметился. Весть о его поступке по всему княжеству разлетится. Да и повод хороший — выяснял судьбу своей невесты.
Запасов он оставил людям не очень много. На несколько месяцев. Вот тут посадник и поинтересовался:
— А коли к тебе придем, возьмешь под свою руку?
— А ты, посадник, что на чужбину торопишься? — ответил вопросом на вопрос Георгий Максимович.
— Так не выжить нам тут. За подарок, княже, спасибо огромное. Если бы ты не пришел — протянули б недолго. Уже и так траву жрали да от голода пухли. Но есть и другая напасть — не оборониться нам ныне. Землянки выкопать успеем. Да и только. Придет зимой малая ватага нехристей, и все. А ведь разбойный люд и летом заглянуть может. Теперь все знаю, что княжество разбито да пограблено. Как стервятники налетят, последнее забрать.
— А что, князь Владимирский вас не оборонит?
