– Так-так, – едва слышно донесся его голос. – Похоже, у нас маленькая проблема.
Рябой немного отстранился. На стекле, там, где к нему прижимались его губы, осталось пятно.
– Не их ищешь? – он помотал ключами Джулии. – Обронила?
– Отдай, – сказала Джулия.
– Открой дверь и возьми.
– Хорошо, я звоню в полицию, – она схватилась за сотовый.
– А я ничего плохого не делаю, – пожал плечами парень.
Джулия, не сводя глаз с его лица, набрала 999. Она подозревала, что стоит поднести телефон к уху, Рябой сразу же сбежит, но ей уже было без разницы. Только бы полиция приехала. Все равно выйти из машины она никогда бы не решилась.
Парень перебирал ключи. Выбрав один, от йельского замка, сжал его в пальцах и принялся звенеть связкой в воздухе.
– Этот от твоей хаты, да? – спросил он, снял ключ с кольца, положил в карман, а остальные забросил в кусты. – Может, как-нибудь навещу тебя.
– Алло! – произнесла Джулия, услышав ответ оператора. – Полицию, пожалуйста.
Рябой растворился в темноте. Она услышала гогот обоих парней, выбегающих из парковых ворот.
Когда в трубке раздался голос полицейского, Джулия уже дрожала так сильно, что телефон чуть не выскользнул из ладони.
– Помогите, – пробормотала она. – Я в парке Королевы Марии.
Один из полицейских отыскал ключ от дома неподалеку от карусели и вернул Джулии. Прикасаться к нему ей не хотелось. Он казался ей грязным.
– Вернее всего, они просто хотели вас попугать, – предположил полицейский. – Они все такие, только языком треплют, – он вытащил блокнот. – Можете дать их приметы?
Перед глазами Джулии возникла картинка, которую она вряд ли сможет быстро забыть: ухмыляющееся рябое лицо, прижимающееся к стеклу. Она описала его полицейскому.
– Напоминает Бобби Майлера, – сказал тот. – Его штучки.
– Вы его знаете? – поинтересовалась Джулия.
– Да, он, как мы говорим, состоит у нас на учете. Иными словами, наглый щенок, с самых пеленок влипающий в передряги.
– Вы его арестуете?
– Рад бы, а за что? – поджал губы полицейский. – Он, положим, вел себя как говнюк, но вас ведь не тронул. А ключи вы сами потеряли.
– То есть ему ничего не будет?
– Боюсь, что так, мэм. Прошу прощения. Хотел бы я, чтоб было по-другому, на самом деле хотел бы, – полицейский не спешил прятать блокнот. – Чисто для протокола, как ваше имя?
– Джулия Краун.
– А что вас привело в парк в такой час?
– Я дочь ищу.
Его рука замерла, недописав слово. Полицейский поднял глаза.
– Так это ваша дочь? Маленькая потерявшаяся девочка?
– Да. Я не могла уснуть.
– Ну, конечно, – покивал тот. – Ее сейчас разыскивают множество народу. Мы обязательно найдем вашу дочку, миссис Краун.
Он старался, чтобы голос звучал убедительно, и Джулия подумала, что в подобных делах опыта ему не занимать. Вот только она ему не поверила. Потому что когда он услышал ее имя, последовала пауза перед всеми этими оптимистическими заверениями. Всего только секундная заминка, тень, промелькнувшая на его лице, в которой Джулия узнала самое страшное для матери, оказавшейся в подобной ситуации: жалость.
