– Потому… – он беспомощно переводил взгляд с Джулии на Эдну. – Потому, что…
– Потому, что твоей бабушке требуется кое-какая помощь, – ответила Эдна. – Твой папа решил мне подсобить, поэтому он пока будет жить со мной, – она твердо взглянула на Джулию. – Твоя мама все объяснит тебе потом.
– Да, солнышко, – сказала Джулия. – Мы обо всем с тобой поговорим.
– Пап, показать тебе мой рисунок? – спросила Анна.
– Ну, конечно! – с энтузиазмом ответил тот. – Где он?
– В столовой. Идем.
Они все последовали за Анной. Первой вбежав в комнату, дочь кинулась к мольберту, повернула его и расставила руки, словно конферансье:
– Та-дам!
– Ух ты! – закричал Брайан, вглядываясь в мешанину красок. – Прекрасная картина! И как же она называется?
– «Путешествие пони», – объявила Анна. – Это пони. Много-много пони.
– Вижу, – сказал Брайан. – Мне очень нравится. – Он потрепал дочь по голове, наклонился и поцеловал. – Мне надо сходить наверх, но я быстро вернусь, ладно?
Когда он вышел, Эдна кивнула Джулии в сторону кухни.
– Знаешь, – сказала свекровь, – с твоей стороны было бы очень любезно, если бы ты позволила Брайану побыть сейчас немного с Анной, попрощаться. Он не хочет разводить пафос, но это очень важный для него момент.
– О чем ты, Эдна?
– О том, что ты могла бы погулять часок-другой. Дать ему время спокойно собраться, а заодно побыть наедине с дочерью.
– Ну, не знаю, – Джулия скрестила руки на груди. – Зачем мне куда-то уходить? Я могу побыть в другой комнате. Или подняться наверх.
– Журналистов там уже нет, если именно это тебя беспокоит. Они уехали.
– Дело не только в прессе… Мне просто не хочется, чтобы на меня пялились.
– Ну, надень шляпу, и тебя никто не узнает. А если кто и узнает, все равно ничего не скажет.
– Не уверена.
– Тебе все равно придется с этим столкнуться. Лучше сделать это сейчас. Как пластырь отодрать. Одним махом.
– Ну, ладно, – сказала она. – Не знаю, правда, продержусь ли целый час.
– Сколько сможешь. Брайан так и так будет тебе благодарен. Спасибо, Джулия.
Дойдя до конца улицы, она свернула на заросшую тропинку к каналу. Канал был узкий, с медленно текущей, мутной водой. По нему плавали лишь редкие моторки да водяные птицы. Джулии он нравился куда меньше, чем речка в парке – живая и бурливая, но в этот теплый денек в парке наверняка было полно народа. В то время как на канале она рисковала встретить разве что собачников или одиноких рыболовов.
Прогулка ей была определенно необходима. Солнце приятно ласкало кожу. Кровь весело струилась по венам. Как бы Джулия ни относилась к проповедуемой Эдной пользе свежего воздуха и физических упражнений – якобы лекарству от всех болезней, она не могла не признать, что в чем-то свекровь бывала права. Со дня исчезновения Анны Джулия впервые почувствовала себя хорошо.
Она быстро пошла вперед. Близ противоположного берега кормилось лебединое семейство. Серые пушистые птенцы, размером с утку, клевали какую-то водяную траву. По воде то и дело шла рябь от невидимых насекомых, иногда всплывали пузырьки – где-то в глубине двигалась рыба. Унылое на первый взгляд место оказалось полным жизни.
В нескольких милях от дома она вышла к отмели. Рядом был мост, а за ним шоссе, где, как знала Джулия, находилась автозаправка с магазинчиком. Ей захотелось пить, поэтому она свернула к мосту.
Надвинув пониже козырек бейсболки, зашла в магазин, взяла бутылку минералки «Бакстон» и батончик «Твикс». На газеты старалась не смотреть.
– Добрый день, – поздоровался продавец.
Ему было сильно за пятьдесят. Очень высокий, выше шести футов ростом. Венчик седеющих волос обрамлял лысину. Глаза
