перед тем, как отправляться в могильники.
— А мне нельзя ничем натираться, — вполголоса посетовала я.
— Это почему же?
— Муж запретил. И духи, и мази, и тем более вонючие грибы на кремовой основе…
— Я бы тоже запретил тебе их использовать, — доверительным шепотом сообщил ползающий на карачках вампир. — Женщина должна пахнуть чистотой, а не всякой гадостью. Тем более не гулять по могильникам, а дома сидеть. И не совать любопытный нос в мужские дела.
— Много ты понимаешь! — дружно фыркнули мы с Улькой и демонстративно отвернулись.
— Если женщина где-то поранится или убьется, в этом виноват ее мужчина, — рассудительно заметил Рисьяр. — Это значит, он не сумел ее защитить. И не справился с возложенной на него задачей.
— А если женщина сама полезла, куда не просят? — поинтересовалась я.
Вампир хмыкнул.
— Значит, так ему и надо. Жену следует выбирать с умом.
Мы с баньши тоже дружно хмыкнули.
— Иногда единственный способ нас защитить — это засунуть в какую-нибудь келью и надежно там запереть, — с необъяснимой гордостью выдала Улька. — Еще лучше — заточить в башню. С каким-нибудь чудищем на входе. Или в подвал, самый большой и глубокий, чтобы мы оттуда точно не выбрались!
— Темные обычно так и поступают, — невозмутимо отозвался Рисьяр, потянувшись за следующим грибом.
— Это правда, — поддакнул из темноты фей, и Улька от неожиданности поперхнулась. А потом подумала-подумала… и упрямо выдала:
— А мой муж таким не будет!
— Конечно нет, — со смешком согласился вампир. — У оборотней другие обычаи.
Я прыснула, когда на бледном лице баньши проступили алые пятна. Шмуль, выковыривавший грибы за ближайшей кочкой, чуть не подавился от смеха, а выглянувший с другой стороны той же самой кочки Мартин недоуменно хлопнул ресницами.
— А при чем тут оборотни?
У Ульки от смущения чуть не задымились уши, фей снова начал подозрительно икать. И лишь вампир, размеренно полосуя когтями свою кочку, самым обыденным тоном ответил:
— Ни при чем, Марти. Не бери в голову. И неси-ка сюда свое ведро — мое уже наполнилось.
В новой пещере мы застряли на несколько дней; она оказалась большой и была от пола до потолка покрыта густым слоем мха, среди которого искусно прятались те самые склизкие грибочки. Сталактитов и сталагмитов тут не встречалось, зато было подземное озеро. Небольшое, но весьма пахучее, о чем оборотни предупредили нас еще в первый день.
Улька утверждала, что именно из-за высокой влажности здесь стала возможной более или менее нормальная жизнь. Мы не спорили — грибочки и мох являлись лучшим тому подтверждением. Правда, на кой черт они понадобились Мессиру, да еще в таком количестве, никто не знал, но ковыряться на грядках было гораздо легче, чем воевать с гремлинами или таскать на себе тяжелые камни.
Инкуб, кстати, больше не оставлял нас без присмотра. Словно боясь, что мы опять во что-нибудь влипнем, он с утра до вечера болтался в пещере, не давая ни поговорить, ни отдохнуть толком.
С таким надсмотрщиком даже Ишейн со товарищи не рисковали халтурить, так что к концу каждого дня у входа в убежище образовывалась целая гора синего мха и стояло по нескольку десятков ведер с грибами. При этом ночью весь собранный урожай бесследно исчезал, однако даже старшекурсники не рискнули поинтересоваться, куда и зачем.
Зато с едой стало получше, теперь каждое утро Мессир начинал с того, что брал с собой Черного или Белого, иногда на пару с Ишейном, и часа на два уходил в подземелье за пропитанием. Разумеется, змеи и крысы в качестве добычи нас не устраивали, а жуки и здоровенные, ростом с собаку, пауки — тем более. Но не все могли привередничать — второй-то группе королевских завтраков никто не готовил. Да и мы вели себя осторожно, чтобы никто не прознал о моих регулярных отлучках.
В замок к мужу я возвращалась каждый вечер. Чаще всего для того, чтобы нормально выспаться, поскольку Князь был очень занят и появлялся в спальне хорошо если раз в три дня. При этом выглядел недовольным, угрюмым, а иногда приходил настолько взбешенным, словно у него что-то не ладилось, но поделать с этим он ничего не мог.
В такие дни я ни о чем не спрашивала и не навязывалась, стараясь просто быть рядом. И могла часами перебирать его мягкие волосы, ненавязчиво гладить чешую на груди, тихонько ласкать пальцами чувствительную ямку над перепонками. Или просто крепко
