Он спрыгнул с коня, бросил поводья ошеломленному часовому и приподнял полог палатки:
– Хиланска! Будь я проклят, что здесь у вас творится?
Несколько десятков глаз уставились на него в немом изумлении.
– Так что здесь происходит? – повторил фельдмаршал.
Возник настоящий переполох. Офицеры вскочили, опрокидывая стулья, радостно крича и протягивая к нему руки. Все пытались говорить одновременно, и поднялся невообразимый гвалт.
– Тихо! – рявкнул телохранитель Тамаса.
– Спасибо, Олем. А теперь объясните мне наконец, в чем дело?
Тамас поискал глазами знакомые лица и был крайне огорчен тем, как мало их оказалось. Неужели армия потеряла так много офицеров, пока он отсутствовал?
– Мы начинаем сражение с генералом Кеть, предавшей нас, – заявил полковник, стоявший позади всех.
– Прекратить немедленно! – крикнул Тамас. – Олем… Нет, Влора. Подними над палаткой белый флаг. Я хочу, чтобы через час Кеть была здесь и сама мне все объяснила.
– Она не придет, – сказал тот же полковник. – Она не хочет говорить с нашими парламентерами.
– Со мной захочет. Мне показалось или над лагерем Кеть поднято знамя «Крыльев Адома»?
Женщина-генерал, которую Тамас помнил очень смутно, неуверенно кивнула.
– Тогда пусть придет и бригадир Абракс, или кто там у них сейчас за главного. Ступайте, капитан.
Влора четко отдала салют и пулей вылетела из палатки.
– Разверните нашу артиллерию на юг, – приказал Тамас. – Вся наша конница должна быть сосредоточена на восточном фланге – действительно вся. Разделите ее на три части и ждите моих распоряжений. Кезанцы готовятся к наступлению. Если они не начнут через час, значит я старый осел. Пусть наши войска по-прежнему стоят лицом к бригадам генерала Кеть, но объясните им, что они не должны вступать в бой со своими братьями-адроанцами. Если кезанцы думают, что мы собираемся драться друг с другом, то их ждет большое разочарование. Выполняйте!
Вся палатка мгновенно пришла в движение.
– Генерал Хиланска, не увиливайте от ответа, – продолжил Тамас. – Подойдите сюда и объясните, что у вас здесь творится.
Хиланска вышел из угла палатки, настороженно глядя на фельдмаршала:
– Да, сэр?
– Идемте со мной.
Тамас отбросил полог и подозвал охранника.
– Переставьте штабную палатку на сорок шагов выше по склону. Я хочу видеть, что происходит в долине.
Вместе с Хиланской он направился к выбранному наблюдательному пункту. Тамас ужасно устал от долгой езды и еле передвигал ноги, но пальцы его дрожали от возбуждения перед боем.
Взобравшись на вершину холма, фельдмаршал обернулся к Хиланске, но приготовленные слова застыли у него на языке.
– Вам плохо?
Пот ручьем тек по лицу Хилански и уже пропитал воротник. Генерал судорожно теребил пуговицы мундира. Четыре профоса поднялись на холм и остановились на почтительном отдалении.
– Со мной все в порядке, сэр, – ответил Хиланска, утирая пот со щеки. – О чем вы хотели спросить?
Тамас посмотрел на кезанскую армию. По меньшей мере двести шестьдесят тысяч пехоты и около двадцати тысяч кавалерии. Это было величественное зрелище, но он не поддался эмоциям. Ему предстояла тяжелая работа.
– Поместите ваши лучшие орудийные расчеты здесь и вот здесь, – показал рукой фельдмаршал. – Пусть они обрушат все, что у них есть… Хиланска, вы меня слушаете, я… – Тамас почувствовал тупую боль в боку и нахмурился. – Я говорю, что они…
Кто-то толкнул его в спину, затем послышался крик. Фельдмаршал обернулся, готовый разразиться проклятиями.
Это кричал Олем. Он стоял с обнаженной шпагой, не подпуская к Тамасу четверых профосов, пришедших вместе с ним на холм. За спиной у профосов фельдмаршал увидел Хиланску с кинжалом в руке.
– Кровавая бездна, что здесь происходит? – спросил Тамас.
Он машинально потянулся к рукоятке пистолета, но пальцы соскользнули с нее. Тамас поднес руку к глазам и зажмурился от внезапного головокружения. Кончики пальцев покраснели от крови.
Он был ранен.
