– Я не держал в руках мушкет со времен обучения в академии и скорее случайно зацеплю штыком соседа, чем использую его по назначению.
Нила сомневалась, что он говорит искренне. Она помнила, что Адамат руководил нападением на лорда Ветаса. Он был способен на многое. Возможно, инспектор просто не хотел сражаться, потому и ссылался на возраст. Нила не винила его за это. Как утверждал Бо, людям свойственно придавать слишком большое значение храбрости.
Разумеется, Адамат не был трусом. Он просто очень устал.
Инспектор сидел, глядя себе под ноги, затем поднял голову и сказал:
– У них не хватит людей, чтобы защитить обоз.
– Мне сказали, что здесь целая бригада.
– Кезанцы обойдут нас с запада, а генерал Хиланска нападет с северо-востока. Готов поспорить, что они прорвут нашу оборону, – он взглянул на карманные часы, – к часу пополудни. Если повезет, то нас убьют сразу.
Инспектор повертел в руках трость, словно пытаясь решить, сколько сможет продержаться с ней в бою.
– Если повезет? Мне кажется, лучше все-таки оказаться в плену.
– Да, конечно. – Адамат скептически посмотрел на нее.
«Если мы выживем, – подумала Нила, – он попадет в лагерь для военнопленных. А меня отдадут на потеху солдатам, а потом тоже отправят в лагерь. Если только на меня не положит глаз кто-то из офицеров. Тогда я буду полностью зависеть от его воли – как рабыня. Это и в самом деле лучше, чем погибнуть сразу?»
Адамат поднялся с земли. Полевая артиллерия «Крыльев» открыла огонь, и грохот стрельбы оглушил Нилу даже за четверть мили от передовой. Она вспомнила, как гремели орудия, когда солдаты Тамаса подавляли мятеж роялистов в Адопесте. Вспомнила, сколько ночей провела из-за этого без сна, пока не решилась сбежать. Сейчас было гораздо хуже.
– Мне тоже действует на нервы этот звук, – признался Адамат. – Возможно, солдаты привыкли к нему, но мы же обыкновенные люди. Артиллерия – страшная сила.
– Избранные тоже.
– Да, Избранные тоже.
Инспектор украдкой посмотрел на нее, но Нила сделала вид, будто ничего не заметила.
«Да, я Избранная, – хотелось крикнуть ей, – но я еще ничему не научилась».
До ушей Нилы долетел отдаленный гул. Его трудно было уловить за грохотом выстрелов, но она сразу поняла, в чем дело, как только обернулась в сторону кезанской армии. Это была барабанная дробь. Десятки тысяч кезанских солдат шеренга за шеренгой двинулись вперед.
Нила почувствовала ком в горле – такой огромный, словно проглотила карету. Ей никогда не было так страшно, даже в лапах у Ветаса.
Она вдруг вспомнила о Жакобе. Подружился ли он с детьми Адамата? Жакоб – очень смышленый мальчик, но он слишком мал, и ему не выжить в этом мире в одиночку.
– Фей позаботится о Жакобе, когда я умру? – спросила она.
– Вы не умрете, – без особой убежденности ответил Адамат, помолчал немного и добавил: – Она не из тех людей, кто может бросить ребенка.
Нила с облегчением вздохнула:
– Я и не думала, что она может. Просто я не очень хорошо ее знаю.
Они молча смотрели, как движется под пушечным огнем кезанская пехота.
– Кровавая бездна, почему я должен умереть здесь? – пробормотал Адамат.
Нила не была уверена, что эти слова предназначались для ее ушей. Что творилось сейчас в голове у инспектора? Может быть, он вспоминал своих детей? Или пытался найти выход? Ей тоже стоило об этом подумать. Нила оглянулась на несжатые поля к северо-западу от лагеря. Что, если спрятаться там? Отсидеться до ночи среди высокой пшеницы, а потом сбежать в Адопест.
Не такая уж и плохая идея.
Но все ее надежды рухнули, когда она заметила, что кто-то движется через поле.
– Солдаты! – воскликнула Нила.
Адамат обернулся и, прищурившись, посмотрел на северо-запад:
– Кавалерия.
Он сплюнул на землю и хотел было обратиться к ближайшему офицеру «Крыльев», но тут же понял, что они уже знают о
