всей видимости, кто-то из слуг или помощников.
И в самом деле, на пороге предстала Хольгон. Женщина выглядела очень усталой и запыхавшейся, как будто ей пришлось преодолеть большое расстояние за короткое время или же пробежаться по лестницам.
На сердце невольно потеплело, когда я заметила, что служанка посмотрела на меня с явной тревогой. Чуть расслабилась, видимо, осознав, что со мной все в порядке. И лишь затем обратила свой взгляд на Норберга.
На Норберга, а не на виера Алисандра. Я мысленно повторила это и с любопытством покосилась на последнего, который стоял посреди комнаты с такой кислой физиономией, будто вообще не понимал, что тут забыл.
— Простите, хозяин, — негромко прошелестел голос Хольгон.
Я не отводила глаз от Алисандра, поэтому увидела, как тот скривился еще сильнее, покоробленный таким обращением к своему сыну. Но почти сразу придал своему лицу привычное горделиво-насмешливое выражение и внушительно кашлянул, словно напоминал о своем присутствии.
— Простите, виер Алисандр, — тут же исправилась Хольгон и наклонила голову еще ниже, видимо, осознав свой промах. — Я проверила ворота замка. Никто не видел, как Айша уходила.
— Это ничего не значит! — раздраженно фыркнул виер Алисандр. — Она могла воспользоваться каким-либо из ходов…
— Она не оборотень, — негромко произнес Фелан. — То бишь не смогла бы обойти защитные чары.
— К чему гадать? — опять позволил себе замечание Вентор. — Воспользуемся поисковым заклинанием. Оно точно покажет, где находится Айша.
— Не все так просто, — ответил Норберг. — Тебе прекрасно известно, что если Айша в замке, то заклинание просто не сработает. Здесь слишком много ее запаха.
— Но мы хотя бы не будем теряться в догадках, — настойчиво повторил свое предложение Вентор.
И опять Норберг с Феланом многозначительно переглянулись, после чего воцарилась продолжительная пауза.
— Право слово, не понимаю, почему вы так беспокоитесь об этой девчонке, — завел старую песнь виер Алисандр, воспользовавшись минутной заминкой сыновей. — Даже если ее похитили — то что из этого?
— Ее жизнью могут шантажировать нас, — почти не разжимая губ, обронил Норберг.
— Не могут, — спокойно возразил виер Алисандр, и мороз продрал меня по коже от его холодной и страшной улыбки.
Что значит — не могут? Я недоуменно нахмурилась было, силясь разгадать потаенный смысл слов главы рода, но почти сразу беззвучно ахнула. О небо, он говорит о том, что ему плевать на жизнь Айши! Но почему? Она все-таки его дочь!
— Отец…
Я не была уверена, что действительно услышала это слово. И уж тем более не понимала, кто из сыновей виера Алисандра произнес его. Они оба как по команде вскинули головы, отвлекшись от своего безмолвного диалога, и посмотрели на седовласого мужчину.
— Никто не сможет шантажировать меня жизнью Айши, — медленно, чуть ли не по слогам, повторил виер Алисандр, словно вколачивая каждое слово в звенящий от напряжения воздух. — Никто, слышите? Мне плевать на эту девчонку. Я слишком устал от ее выходок. Она бесполезна. Более того, ее существование угрожает роду. И вчера я уже говорил об этом. Не-оборотень в нашем семействе… Позор! — И он сгоряча сплюнул на пол, чуть слышно добавив: — Будет лучше, если она исчезнет навсегда.
Я с такой силой сжала кулаки, что у меня побелели костяшки. С тревогой и волнением уставилась на Фелана и Норберга, ожидая их реакции на столь жестокие слова.
Да, у меня не было особых причин любить Айшу. И все-таки услышанное никак не укладывалось в голове. Неужели виер Алисандр готов так просто и легко отказаться от дочери? Немыслимо!
— И все-таки мы должны выяснить судьбу Айши, — после короткой паузы веско сказал Норберг. — Если она просто сбежала — это одно. Но если враг уже хозяйничает в стенах нашего замка — то это совсем другое. Тогда получается, что никто из нас не может быть спокоен.
— Делай, что сочтешь нужным, — ледяным тоном обронил виер Алисандр, по какой-то причине не испытав восторга от решения сына.
После чего неторопливо повернулся и прошествовал к выходу из комнаты.
— И не беспокойте меня до вечера, — обронил он на самом пороге, не удосужившись даже обернуться. — Ночью я собираюсь на охоту. Хочу отдохнуть перед ней.
И опять в глазах Норберга зажегся отчетливый огонек неудовольствия. Его губы дрогнули, словно в немом вопросе. Но он ничего не сказал.
