— В воду больше не полезу! — категорично прохрипела я.
— Я не о том. Есть варианты, где мы можем быть? То, что это конец девятнадцатого века, как и Россия, понятно…
Выпрямилась и посмотрела окрест.
— Не уверена, совсем не уверена, но, судя по прибрежной полосе, кладбищу и тому то ли дворцу, то ли скотному двору в стиле готика, мы в Старом Петергофе.
— Э? — вопросительно взглянул на меня Лим.
Я мысленно застонала: «Иностранец!»
— Пригород Питера. Исторический. Так понятнее?
Демон утвердительно кивнул и стянул сапог. Следом он снял китель, рубашку и начал расстегивать ремень.
— Раздевайся! — как ни в чем не бывало обратился он ко мне.
Я же лишь мысленно застонала: «Опять!»
— Быстрее, они наверняка подключили гончих. Вода же смывает не только запахи, она и след ауры отлично маскирует.
Лента берега казалась серой полосой, на которой галькой выложен затейливый рисунок. Безмолвная лазурная гладь, местами покрытая дорожками штиля, перистые облака и пенный зигзаг неторопливого прибоя — все это было словно лирической мелодией, дарящей покой и уединение душе, тайной, завораживающей и манящей.
Я щелкнула пальцами раз, другой и поняла, что сегодня самой мне с застежками не справиться — банально не могла сосредоточиться. Пальцы дрожали, выдавая накопившуюся усталость. Тяжело вздохнула и обратилась к Лиму:
— Пожалуйста, помоги снять! — и повернулась спиной.
Демону пояснений не требовалось: он ловко расстегнул застежки платья. Осознание того, что такая точность может быть лишь результатом тренировок, неприятно кольнула.
— Оперативно, — комментарий, вырвавшийся непроизвольно, заставил Лима на секунду замедлиться.
— Ты не поверишь, если расскажу, где я приобрел этот навык.
Я попыталась повернуть голову и с интересом спросила:
— И где же?
— По молодости и по дури, сразу после окончания обучения, я возненавидел все, что связано с магией. На то были причины. Так вот, ничего не умея, кроме как воевать, я подался в Клермон-Ферран, одну из военных летных школ ВВС Франции. Может, выбор пал именно на знак штурвала и крыла, потому что всегда завидовал драконам: им-то небо доступно с рождения.
— Знак чего? — я перебила Лима.
Платье, услужливо расстегнутое, просто так сниматься не желало, несмотря на то, что юбка претерпела ряд авангардных улучшений.
— Штурвал и крыло, окруженные лавровым венком, — знак курсанта авиационного училища Франции, — пояснил он и вернулся к первоначальной теме. — Так вот, не знаю, кто разрабатывал летную форму, но у наших берцев была знатная шнуровка. Высотою едва ли не до колена. А нормативы на сборы по тревоге, как и везде, — двадцать секунд. Помнится, мы всей эскадрильей полторы недели тренировались в искусстве шнуровки.
Когда я наконец выпуталась из бального наряда, Лим уже разделся. Его одежда, аккуратно свернутая рулоном, лежала на гальке.
Почему-то сразу вспомнилось, как мы выпали из телепорта. Правда, тогда от рубашки Лима остался хотя бы воротник, а сейчас… Растрепавшиеся из хвостика рыжие волосы при порывах ветра скользили по сливочной коже широких плеч, худощавое, поджарое тело, рельеф мышц… И самое обидное, что демон был до безобразия спокоен. Хотя, глянув на хвост, выписывающий восьмерки на гальке, поняла: демонская невозмутимость напускная. Осознание этого примирило с мыслью, что и Лиму не чуждо волнение.
Он же смотрел на меня внимательно, слегка прищурившись против солнца, не иначе, оценивая картину «институтка в неглиже». Панталоны, чулки, корсет и сорочка под ним удостоились пристального изучения этим демонюкой. А ведь если я хотела зайти в воду, мне необходимо было избавиться еще от одной детали гардероба.
Освобождение от корсета сопровождалось столь протяжным вздохом облегчения, что, услышь его случайный прохожий, интерпретация была бы однозначно страстно-горизонтальной.
— Если бы ты знал, как я об этом мечтала… — протянула с облегчением.
— Доставлять женщине приятные минуты порою весьма просто… — невозмутимо заметил Лим, но в его взгляде было столько
