И не обернулась. Сломалась, как обычная палка.
А Маттах бороду на кулак намотал, заставив сварга согнуться, потом за власы ухватил, рот ему раскрыл насильно и Илье показал:
– Глянь-ка, брат! Так и есть. Проклял его божок. Зубов-то – недостача! И силушки тоже… Руки свои холодные от меня живо убрал! – прикрикнул он на сварга, попытался разжать сквернящие бороду пальцы хузарина. – Как думаешь? Может, портки с тебя стянуть и на стручок глянуть?
Сварг заскрежетал оставшимися зубами так, что даже Илья услышал, рванулся что было силы… Но хузарин хоть и невелик, да крепок. И держал умело. Не вывернуться.
– Оставь его, – сказал Илья. – Пусть… доживает.
– Шкуру б с тебя содрать да сольцей натереть, что брата моего мишкой травил! – посулил Маттах. – Да соли жалко.
Он с силой оттолкнул от себя сварга. Тот не устоял, плюхнулся на задницу. Лицо скривилось от жестокой обиды и собственного бессилия. Илье вдруг привиделось: не человек это, а сам Сварог, низвергнутый со своих языческих небес на землю.
Маттах тем временем взялся за цепь, потянул, но та не поддалась.
– Ну-ка, Илюха, пособи! – попросил хузарин.
Илья подошёл, расшвыряв ногами подношения, поплевал на руки, взялся как следует, упёрся…
И едва увернулся, когда цепь со звоном лопнула и конец чуть не прилетел ему в лицо.
– Ишь, отбивается идол! – ухмыльнулся Илья.
– Это что! – сказал подошедший Нагнидуб. – Вон Перун наш новгородский, когда его прочь волокли, троих насмерть придавил и в реку убёг! – Он тоже ухватился за повисший обрывок цепи.
– Да не тяните вы, турищи здоровые, – вмешался Маттах. – Размотать проще будет.
Пока разматывали, Маттах глянул лопнувшее звено на излом…
И заругался дурными словами по-хузарски и по-словенски.
Илья тоже глянул… и усмехнулся. Правы оказались старшие братья. Золотым оказался лишь ободок на изломе, а внутри всё серое. Свинец, похоже. Вот оно, золото старых богов: снаружи блестит, а внутри – дрянь.
– Бочар, давай-ка к жрецам, – распорядился Илья. – Расспроси их насчёт схоронок, раз они цепь нам фальшивую подсунули. Сумеешь?
– Смеёшься? Они у меня жаворонками запоют!
– А с этим что, старший? – спросил кто-то, указывая на деревянного идола. – Сжечь?
Илья подумал немного, потом мотнул головой:
– Оставим так.
– Князь уличский всё бы пожечь велел, – заметил Бочар.
– А для чего жечь-то? – спросил Илья.
– А чтоб все видели: нет больше у старых богов на нашей земле власти!
– А ты оглянись, – посоветовал Илья. – Неужели и без того не видно, чья нынче власть?
Бочар поглядел вокруг: на согнанных в загон для скота смердов, на убитых стражей, оберегавших, но не оберегших капище, на связанных сваргов и на одного несвязанного, сидящего на земле рядом с обломками жреческого посоха. Того, кто раньше мог обрекать на смерть и проклинать именем своего бога, а теперь всей его власти – утирать слёзы на старческих щеках…
– Ты прав, старший, – согласился Бочар Нагнидуб, варяг и христианин. – Видно. Тут не ошибёшься.
– Да и земля эта не наша, – уточнил дотошный Маттах.
– Ну это пока, – усмехнулся Илья. – А там тоже поглядим. Бочар! Ты ещё тут? Там сварги тебя заждались! А вы кучу разбирайте. Глядишь, найдётся что интересное. И цепь эту фальшивую на куски – и тоже с собой возьмём. У бати моего умельцы есть. Соскоблят золотишко.
Примечания
1
Гривна в Киевской Руси не только шейное украшение, но и единица веса. Порядка 400 граммов в описываемое время.
2
Куна. Мы знаем, что это была популярная денежная единица. Абсолютно точной информации о куне нет. Я склонен думать, что это денежный эквивалент пушной шкурки. Куницы, например. Или просто «кожаные» деньги. Скажем, шкурка с печатью
