не беспокоились, думали: обратно вернулся. Хватились только под утро. Вот и всё, брат. – Драй вздохнул. – Прости, если сможешь.
Духарев промолчал.
– Говори, что дальше было? – вместо него спросил Артём.
Жёстко спросил, без уважения, с каким обращаются к воеводе, вдобавок и годами старшему.
– Дальше опять пировали, – вздохнул старый варяг. – Об Илье только в вечеру вспомнили. Улад вспомнил. Вышел из покоев брачных и сразу: «А где, говорит, хоробр наш Илья Серегеич?» И тут оказалось, что не видел его никто с той охоты. Я людей сразу на поиски послал… Только плащ нашли. Приметный такой плащ, жёлтого бархата. Издалека видать. Деревья-то голые уже.
– Не помню у него плаща жёлтого, – проговорил Духарев.
– Плащ точно на нём был! – заверил Драй. – Многие видели. И твой Миловид тоже.
– Я твои слова не оспариваю, – сказал Сергей Иванович. – Но жёлтого плаща у него раньше не было. Откуда взялся?
– Думаю, оттуда же, откуда и мой конь. – Драй потёр грудь. – Понравился ему, вот и взял.
– Сердце болит? – спросил Сергей Иванович.
– Болит, – не стал спорить Драй. – Беда ведь…
– Дальше рассказывай, – процедил Артём.
Сергей Иванович глянул на сына и понял, что тот – в ярости. И ярость эта обращена на хозяина, Драя. И если, не дай бог, Артём решит, что Драй виновен в пропаже брата, то будет кровь. Князь уличский прискакал одновременно с отцом, хотя его о пропаже никто не оповещал. Прискакал с лучшей своей дружиной: двумя сотнями отборных гридней, каких и у самого великого князя нет. Эти, случись худое, порвали бы личную дружину Драя, как волчья стая – собачью упряжку. Хотя до битвы по-любому не дойдёт. Артём всё сделает сам: вызовет на перекрёсток Драя и Улада и убьёт обоих. Хоть разом, хоть порознь. Если сочтёт их смерть справедливым наказанием.
Сергей Иванович поглядел на старшего сына… И вдруг понял, насколько тот опасен. Нет, не опасен – грозен. И видом, и реальной силой. Может, это кровь его деда, кесаря булгарского, гнувшего ромеев в бараний рог, проглянула?
Как бы то ни было, но Артём оставался его сыном, и лить кровь друзей Сергей Иванович ему не позволит.
Духарев положил руку на плечо князя уличского.
Тот глянул на отца снизу вверх, вмиг всё понял и еле заметно качнул головой: «Не беспокойся, пока никого убивать не собираюсь».
– Ты продолжай, брат Драй, – мягко произнёс Духарев. – Мы понимаем. Свадьба. Всякое случиться может.
– Тебе бы лучше не со мной, а с видоками поговорить, – устало проговорил старый варяг.
– Ты же с ними говорил.
– То я, а то ты, Серегей. Ты же ведун, а я… простой воевода.
Духарев хмыкнул. Ага. Простой. Воевода.
Но мысль была правильная. Он и сам собирался поговорить со свидетелями. И на следы глянуть. Пусть уже пять дней минуло, но дождя пока что не было. И если, не дай бог, с Ильёй случилась беда, надо искать. Если он жив… И если нет, тоже.
– Ты говори, отец, а мы искать будем, – сухо произнёс Артём. – Собак дашь… воевода?
– Собак, людей, коней. Всё моё – твоё, – ответил Драй. – Только искали мы уже. Хорошо искали.
– Искали бы хорошо – нашли бы! – отрезал князь уличский.
– Он сразу вперёд ускакал, – сообщил Миловид. – Мы за ним поспеть не могли, а он смеялся, рукой махал. Сначала по стерне, потом вдоль речки по лугам, а затем в лес свернул. В лес я один за ним поехал: другие у реки остались.
– Долго ехал?
– Да прилично. Смеркалось уже, но плащ у княжича приметный, вот я за ним и ехал, пока совсем не стемнело. Тогда и назад повернул. – И заметив, что Сергей Иванович обеспокоен: – Неужто худое с Ильёй случилось?
– Не знаю пока, – ответил Духарев.
– Ну тогда ничего! – сразу повеселел отрок. – Княжич, он удачлив! Боги… То есть Бог его жалует!
– Надеюсь, – пробормотал Сергей Иванович. – Поехали, покажешь, где его плащ нашли.
– Здесь след теряется, – сказал Улад. – В ручей он въехал. Видать, заплутал ночью, сильно пьян был. Можно собак по обе стороны пустить вниз по ручью.
– Почему не вверх? – спросил Сергей Иванович.
Он тоже решил проверить след. Разговоры подождут.
