Пыточная в замке была достаточно просторна, чтоб вместить всех желающих послушать, что скажет несостоявшийся убивец.
А желающих было изрядно: Сергей Иванович с Ильёй, Горацек, сам князь краковский с телохранителями, палач с двумя помощниками, забившаяся в дальний угол Илона и наконец подвешенный к перекладине главный герой действа.
Князьям подали стулья, остальные устроились с меньшим комфортом.
Хотя никакого особого действа не получилось. Стоило кату немного поработать кнутом – и злодей сломался. Заговорил.
Но ничего сколько-нибудь важного сообщить не мог. Сам – мелкий шляхтич из тех, чьи отцы сами землю пашут. Состоял на службе у некоего Белошица, который, по его словам, был на службе у знатного господина Прзибивоя, но, как думал пытуемый, в первую очередь Белошиц служил тем, кто готов побольше заплатить.
Убить Илью татям поручил сам Белошиц. Сказал: баба именем Илона заманит Илью к себе, где бравые шляхтичи его и зарежут.
Но баба повеления не выполнила, так что дочке её теперь конец и ей тоже…
Удар кнутом вернул разговор в правильное русло.
Не найдя Илью там, где ожидали, убивцы решили отыскать его самостоятельно, для чего прихватили служку из холопов. Выведав, в каких покоях поселили гостей-русов, убийцы отправились туда…
Дальше – понятно.
Это было всё, что знал пленник. Если не считать того, куда злодеям надо было прибыть после того, как сделают дело. И место это злодей был готов показать в обмен на сущий пустячок: собственную жизнь и свободу.
Впрочем, после очередного недолгого общения с палачом пленник согласился на сотрудничество без всяких дополнительных условий.
– Хороший у тебя кат, – сказал Сергей Иванович Болеславу. – Надо бы сходить проведать пана Белошица, как думаешь?
Болеслав поглядел на Горацека. Тот кивнул.
– Воислав сделает, – сказал князь краковский.
– Я тоже пойду, – вызвался Илья.
– Иди, – согласился Болеслав. – Такой доблестный воин в любом деле уместен. Верно ли, что ты одним только сапогом четверых збройных ратников прибил, причём троих – насмерть?
– Мог бы и всех четверых насмерть, – сказал Илья. – Но тогда с кем бы мы сейчас беседовали?
– Сапогом, значит… – проговорил князь краковский, остановившись в дверях. Лицо его приняло задумчивое выражение.
– Пойдём, государь, – поторопил князя Горацек, но Болеслав его не слушал. Глядел на Илью… С сомнением, что ли… Или – с ожиданием?
Илья помалкивал. Помнил батины наставления.
Болеслав принял решение:
– Дай-ка мне свой меч, – бросил он одному из телохранителей, – а ты, Илия, сын Сергия, встань на колено!
Илья покосился на Сергея Ивановича. Тот кивнул: делай.
– Правом единовластного правителя земли Краковской и Малой Польши дарую тебе, Илия, сын князя Сергия, право именоваться отныне рыцарем Илией! – Болеслав хлопнул Илью клинком по плечу. – И вручаю тебе сей меч! Рази им врагов Господа нашего Иисуса Христа, будь храбр, и пусть этот удар будет последним, который останется без ответа! Встань, рыцарь!
Илья поднялся.
– На гербе твоём велю изобразить сапог и четыре склонённых к земле факела, – торжественно провозгласил Болеслав. – В знак твоего недавнего деяния. – И обычным тоном: – Этого снимите, и лекаря ему. Пусть поживёт пока, может, пригодится.
– И зачем это было, мой господин? – с неудовольствием спросил Горацек. – Руса – в рыцари Священной империи?
– Не спрашивай, дядька. Сам не понимаю, – Болеслав Храбрый пожал могучими плечами. – Будто ангел шепнул: надо. А почему бы и нет? Рода он хорошего, храбрости отменной. Чем не рыцарь Господу Нашему?
– Господу ли? – усомнился чех. – Без покаяния, без исповеди… Откуда ты знаешь, господин мой, что у него на душе? Может, там бесы уже гнездо свили?
– А даже если и так? – Болеслав кивнул отсалютовавшим стражам у дверей. – Посвящение в рыцари есть благословение Господне и укрепление деяний и помыслов силою Святого Духа. Так что если и угнездились в этом славном княжиче бесы, то я нынче одним ударом меча их полчища проредил. Или ты сомневаешься и в моём благочестии?
