Илья разговор не поддержал. Старательно изображал раненного в живот, только уже не вопил – мычал.
В дверях появился второй.
– Что это с ним?
Илья умолк. Застыл, скрючившись.
– А я почём знаю? Может, помер! – огрызнулся шутник. – Пойди да глянь!
– Ты – старший, тебе и смотреть! – возразил второй, высокий, сутулый, с гривой рыжих волос, перехваченных вышитой лентой.
– Вот я как старший тебе и велю! – зло рявкнул поганец. – Пошёл и посмотрел!
Второй послушался. Спустился. Медленно и осторожно. Ещё осторожнее приблизился к «страдающему» Илье, оглянулся на товарища, предложил робко:
– Может, владетеля позвать?
– И что сказать? – язвительно поинтересовался шутник. – Пленнику дурной сон приснился? Переверни его, надо на рожу глянуть.
Рыжий трогать Илью не рискнул. Вернее, потрогал, но не рукой, а концом копейного древка:
– Эй, рус! Ты как, живой?
– Живой, – порадовал отрока Илья, перехватывая копьё. – А ты – нет.
Рванул на себя и ударом железной оковы проломил бедолаге висок.
Шутник наверху застыл, рот разинул…
Отнятое копьё, прогудев басовито, с хрустом, перебив кость (знатный у Ильи бросок), прободило шутнику ляжку повыше колена.
Поганец грохнулся с лестницы да так и остался лежать. Сомлел.
Илья подобрал его копьё и поднялся наверх.
Дверь, как он и ожидал, оказалась не заперта. Снаружи – подворье. И ночь. Безлунная. Небо затянуто тучами. Накрапывает дождик. В паре шагов – что-то живое. Собака? Если затявкает, придётся прибить…
Нет, свинья. Свининка… При мысли о еде рот наполнился слюной.
«Надо перекусить», – подумал Илья, плотно притворяя дверь. Стражники его – большие любители пожрать. Были. А что это за корзинка у дверей? Ну-ка, ну-ка…
Снедь! И бурдючок с мёдом. Живём!
Но сначала – приодеться. Сменить рваные провонявшие портки для начала.
Рыжий был парнем крупным. И его штаны оказались почти впору, а вот рубаху пришлось перекроить: отрезать рукава, подпороть немного на боках и на груди. А что особенно хорошо: подошли поршни. Разве что шнуровку на икрах пришлось ослабить.
Теперь можно и поесть.
Когда Илья вытряхнул из бурдюка последние капли, внизу приглушённо застонал шутник. Надо думать, не хочет привлекать к себе внимание. Опасается, что Илья тоже захочет с ним пошутить. Правильно опасается. Пора с ним побеседовать.
От шутника пованивало. От боли в штаны наложил. Не страшно. Илье они не понадобятся.
Разговор много времени не занял.
Шутник, увидев над собой ухмыляющегося Илью, нагадил под себя ещё разок. И закричал, что всё-всё скажет. Сам. Добровольно. Только, пожалуйста, не надо дёргать застрявшее в ноге копьё!
И чего так орать? Илья выдёргивать копьё и так не собирался. Ну пошевелил немного. Для поддержания беседы.
Поганец-шутник беседу поддерживать был готов. С тем большей охотой, чем ближе располагалась рука Ильи к копейному древку. И выкладывал всё, как грешник на исповеди. Хотя судя по связке оберегов на шее – язычник. Впрочем, крестик в этой связке тоже имелся.
Илья наконец-то узнал, где он находится. Что это острог, принадлежащий владетелю Миславу, он и сам догадывался. А вот то, что Миславу он принадлежал совсем недавно, а раньше был имуществом его шурина, Илья узнал только сейчас. Почему именно он, когда у владетеля есть с десяток собственных мелких крепостей и даже одна крупная? По двум причинам. Во-первых, Мислав, не откладывая, занялся освоением имущества покойного шурина, во?вторых, искать здесь Илью будут в последнюю очередь. Крепостица дальняя, у самых предгорий. От неё к главному торговому пути – доброе поприще[17]. И ненамного дальше до того места, где недальновидный шурин атаковал разъезд русов.
