Ворота по дневному времени открыты.
У входа отрок-стражник треплется с девкой, сидящей на передке телеги.
Илья, наблюдавший за воротами из-под края плаща, подумал, что мог бы обойтись и без содействия Цвенко. При такой-то охране.
Но с Цвенко будет проще.
Шагов за пятьдесят конь Ильи остановился. Сам же Илья совсем поник, прижался лицом к гриве, будто сознание потерял.
Цвенко, как и было договорено, изобразил беспокойство, засуетился, потом подхватил ещё один повод и – к воротам. Уже с тремя конями на поводу.
Запряжённая в телегу кобылка заметила всадников первой и запрядала ушами.
Тут и отрок-стражник наконец-то соизволил заметить процессию.
Признал владетелева коня и плащ – и всполошился. Ещё бы! Сам господин прибыл. Да ещё явно недужный. И с единственным отроком вместо полноценной боевой дружины.
Беда-а!
Отрок, забыв о девке, кинулся к Илье, но был перехвачен Цвенко.
– Брата позови! – велел тот стражу. И девке: – Прочь с дороги!
Лошадка подалась в сторону, и Илья въехал внутрь, направляя коня так, чтобы тот был поближе к Цвенко. Метательный нож Илья держал наготове. Момент был важный. Самое подходящее время для Цвенко стать героем. То есть забыть о страхе, послать договорённость с Ильёй к воронам и крикнуть тревогу.
Но кричать отрок не стал, а спросил тихонько:
– Что дальше, господин?
– Ворота закрой, – проворчал Илья, не поднимая головы.
Такой вот недвусмысленный сигнал для всех: враг близко! Сигнал, который очень хорошо сочетается с разлёгшимся на конской холке владетелем.
О! Уже бегут. Вприпрыжку. Все шестеро. Пятёрка молодых, включая давешнего стража, и боец постарше, с курчавой чёрной бородкой. Надо думать, это и есть старший брат Цвенко, которого обещано не убивать.
– Мой господин! – с ходу закричал бородатенький братец. – Что с тобой? Цвенко! Что с господином?!
Илья чуток двинулся, шевельнул рукой: сюда.
Наивный дружинник подбежал… И повалился к ногам коня, схлопотав по лбу.
Роскошное владетелево корзно полетело наземь, и перед ошеломлёнными отроками возник тот самый страшный рус, которого по всем понятиям уже должны были принести в жертву Сварогу-Световиду.
Спрыгнув с коня, Илья переложил нож в левую руку, а правой, наклонившись, выдернул из ножен меч сомлевшего братца. Крутанул, проверяя ухватистость и баланс… Тоже не бог весть что, но уже можно и оружием назвать. В отличие от тесака, отнятого у Цвенко.
Отроки попятились. Решили: конец им пришёл.
Один, впрочем, проявил мужество, но только словесно.
– Цвенко! – заорал он. – Ты! Предатель!
Зря он это сказал. Илья махнул рукой, и нож по черенок вошёл в кадык горластого.
– Оружие наземь, – негромко приказал Илья. – И на колени.
Ножа у него больше не было, но урок оказался наглядным. Отроки побросали оружие и попадали на коленки. Один – прямо в свиное дерьмо.
Ну да. Портки и постирать можно, а голова назад вряд ли прирастёт.
– Цвенко, ко мне! Твой брат жив, – сообщил Илья. – Я слово держу. Эти тоже будут живы. Если не станут шалить. Слышали меня? Будете живы, только не балуйте! Цвенко, руки им свяжи быстренько.
На дворе тем временем собралась толпа челяди. Понятно, что в дела воинов не вмешивались, только глазели.
Здесь не нурманские и не кривские земли, где каждый бонд или охотник при оружии и готов при необходимости пустить его в ход. Здесь – земля рабов. Если ты не воин, то, значит, трус. Быть храбрыми челядникам не положено. Такие тут не выживают. Хотя бывают исключения. Девка, например, которая Илью по затылку долбанула. Или та же Пипка… Кстати, где она? А, вон, в толпе других холопок. Единственная из всех лица не прячет. Понимает: худого ей Илья не сделает.
Правильно понимает.
