Братец Цвенко подал признаки жизни: заворочался, потом воздвигся на четвереньки и наблевал.
Илья взял его за шкирку, поставил на ноги, поймал мутный взгляд, спросил:
– Знаешь, кто я?
– Д-да.
– Очень хорошо, – одобрил Илья. – Ты мой пленник. Я обещал Цвенко тебя не убивать. Мне нарушить обещание? Как думаешь?
– Не-ет… Не надо.
– Тогда спиной ко мне, руки сюда…
Умение быстро связать пленника одной рукой нурманы и варяги почитали искусством. Илья это искусство освоил ещё в мальчишестве.
Ну, двинулись. Впереди – Илья. За ним, цепочкой, привязанные к общей верёвке, семеро хорватских воев, включая Цвенко. Он поддерживал брата, на лбу которого красовалась шишка в вершок высотой. Проследовали в уже знакомое место: клеть, в которой недавно держали Илью. Там Илья их и оставил, задвинув снаружи засов и заклинив его лезвием ножа. Лезвие Илья обломил, так что освободить засов, а соответственно пленных, без помощи кузнеца стало затруднительно.
Теперь остальное население острога. Этих набралось за сотню, не считая детей. Илья загнал их в овин. Всех, кроме двоих девок: Пипки и оглоушившей его владетелевой полюбовницы. Этих повёл наверх, во владетелеву спаленку.
– Пока не бойся, – сказал он девке, треснувшей его по макушке. – Будешь послушна, наказывать не стану.
Та быстро закивала…
Но поняла неправильно. Задрав платье, завалилась на ложе…
Вид безусловно привлекательный… Но не до того сейчас.
Илья шлёпнул девку по ноге:
– Встань и прикройся. Не для того надобна. Знаешь, где тут что лежит? Вот и хорошо. Возьми лучшее, что найдёшь, и дай ей. – Он кивнул на Пипку. – И гляди не балуй. Второй раз не прощу. А ты, Пипка, за ней присматривай. Всё. Разбирайтесь тут! – Илья двинул во владетелеву сокровищницу.
Приятно, когда твой враг последователен. Одежда и оружие Ильи нашлись в том самом сундучке, что и в прошлый раз. Всё на месте. Даже кошели, что Илья в прошлый раз серебром набил. И ещё один кошель, с лекарским припасом, который Илья всегда брал с собой в дорогу или на охоту. Так его научили.
Илья без спешки облачился, вооружился и занялся изучением владетелевых сокровищ.
Теперь у него было побольше времени, чем в прошлый раз, потому он, не торопясь, обследовал все лари и сундуки, выбрал оттуда что получше, покидал в найденные здесь же мешки, откуда вышел спустя некоторое время в своём собственном облачении и со своим же оружием. И вдобавок с парой вместительных мешков, в которые покидал кое-какие ценности полегче. Само собой, прихватил и туго набитую серебром сумку – аванс от продажи Ильи сваргам.
Ну всё. Теперь девки.
Пипка преобразилась. Нет, красавицей она не стала даже в господской одёжке, но замарашкой точно быть перестала. Полюбовница владетелева постаралась: и приодела, и разукрасила: реснички белёсые сажей подкрасила, щёчки – румянами.
– Ты, – сказал Илья сияющей Пипке, – поедешь со мной. А ты… – Он одарил владетелеву полюбовницу строгим взглядом…
Та поспешно сняла с шеи цепь, надо думать, ту самую, которой её одарил Мислав за удачный удар булавой, повесила на шею Пипке, а сама встала на колени, склонила светлую головёнку…
– Встань, – велел Илья. – Сказал же, прощаю. – Взял пальцами за подбородок: – А ты храбрая. Хочешь, с собой возьму?
– А я думала, ты меня убьёшь, – пробормотала девка.
– Так взять тебя с собой?
Девка замотала головой.
– Дело твоё, – сказал Илья. И запер её в сокровищнице.
Всё. Здесь закончено, и надо торопиться. Двуоконь они с Цвенко порядочно опередили погоню, но медлить не стоит.
Они и не медлили.
– Поесть нам в дорогу собери, – велел он Пипке, а сам двинул на конюшню. За овсом. Лошадкам тоже кушать надо.
На конюшне обнаружились десятка три лошадок и мальчишка лет двенадцати-тринадцати, укрывшийся в одном из стойл. Илья б его не нашёл, если б тот, услыхав, как рус разговаривает с лошадьми, не заскулил от страха.
Тут-то и попался.
