Значит, священник…
– О тебе позаботятся, святой отец, – пообещал Илья по-ромейски. – Но тебе придется вернуться в Киев.
– Я понимаю… – пробормотал ромей. – Ты убил их? Всех?
– Не всех, – покачал головой Илья. – Но голову змее, надеюсь, скрутил. Мы поговорим позже, святой отец. Сейчас у меня очень много дел.
– Я понимаю, – повторил священник. – Назови свое имя, чтоб я знал, за кого вознести молитву Отцу Нашему.
– Илья, сын Сергия. Испей, отче. – Он протянул священнику серебряную флягу с разбавленным, подслащенным медом вином. – И жди у тропы. Больше тебя никто не обидит.
– У нас шестеро раненых и один убитый. Отрок Тишок, – доложил Малига. – Из раненых трое – тяжко, остальные – ничего так. В седле удержатся.
– Лошади! – Тут Илья вспомнил и заливисто свистнул, подзывая Голубя. – А что пленные?
– Четыре ранены, но бежать смогут. Двух я велел добить. Но того, которого ты подранил, не тронул. Кто он, княжич? Неужто…
– Ага, – не скрывая удовлетворения, произнес Илья. – Он, Соловушко! Ну что, отправим человека в Моров?
– Зачем, княжич?
– Всех же не увезти, а я ведь и раненых татей с собой хочу прихватить.
– Увезем всех! – заверил Малига. – Мы разбойничьих коней взяли. Двенадцать голов верховых и три десятка вьючных. Кстати, и товар с купцов тоже здесь. Это теперь чье? Наше?
– Ваше, – щедро махнул рукой Илья. – Добыча. Меж собой поделите. – Но, вспомнив, добавил: – Не забудьте княжью долю отдать.
Своей частью он распорядится сам, а вот по батиной он решать не вправе.
– Разбойников посчитали?
– Восемнадцать! – ухмыльнулся Малига. – Включая тех, кого дорезали. И четверо, вернее, пятеро недобитков. Может, и их тоже? Ну, кроме Соловья? Их же всё равно казнить?
– Какой ты добрый, – усмехнулся Илья. – Так вот сразу и казнить. Нет уж. Раз коней хватает, вяжем всех и везем в Моров. С деревень окрестных народ соберем и судить будем. А потом я их Свену отдам. Всех, кроме Соловушки.
– А его-то за что щадить?
– А то, что я его великому князю обещал. А слово, Малига, надо выполнять.
– А ты уверен, что это сам Соловей? Вдруг – нет?
– Уверен, Малига. Их двое было, в кольчугах. Этот и лях, которого я зарубил. Лях сам назвался. Сказал, Зибором его звали. Ляха, кстати, тоже с собой прихватите. Целиком не надо, головы довольно. Может, признает кто? А этот – точно Соловей. И даже не только в ловкости и броне дело. Я, Малига, еще кое-что признал. Стрелки его. Одну такую он мне когда-то в спину вогнал. Я ее наконечник хорошо запомнил. Было время, знаешь ли.
– Рад за тебя, княжич! – искренне улыбнулся Малига. – Теперь ты уж точно кровь за кровь взял. А что с мертвыми татями делать? Закопать?
– А то же, что и они с людьми делали. Ободрать и скинуть в овраг. Пусть зверье зверьем попирует!
Глава 8
В большой палате великокняжьего терема было тесно. Свободным оставался только центр, на котором обычно ставили столы для великокняжьего пира.
Именно по этому проходу двигались сейчас Сергей Иванович, Илья и Малига, за которым четверо дружинников несли деревянную клетку, а еще четверо – доску, на которой были уложены трофеи: взятое в бою оружие. Там же, на деревянном блюде, стояла отрезанная и залитая воском голова. За теми, кто нес трофеи, следовала еще одна группка людей. Многие – в повязках, кого-то поддерживали товарищи. Вои из десятка Малиги. Те, кто выжил и мог держаться на ногах.
Илья решил: они заслуживают того, чтобы предстать перед князем. Сергей Иванович решение одобрил.
