Может, удастся накопить еще на одну комнату: Фату давно уже тесно в кошачьем домике.
Звук шагов оторвал меня от разглядывания последних моделей когтеточек и заставил вспомнить о деле: просунув объектив между туйками, я притаилась за горшком, готовая изображать непонимание, а если придется, то и обморок. Судя по выправке и слаженности шага, дело мы имели с военными.
Затаив дыхание, я следила, как мимо маршируют с полсотни мужчин. Они шли прямо, не глядя по сторонам, будто их вовсе не удивляло и нисколько не занимало убранство салона. Проигнорировали они и выскочившего навстречу стюарда. Только один, в синей форме, остановился и о чем-то спросил подбежавшего стаффа. Тот закивал, как болванчик, и унесся выполнять просьбу. Хотя, по скорости бега служащего я бы поставила на приказ: обычные поручения выполняли медленнее и без подобного пиетета.
И кого же нелегкая принесла? У порядочного блогера было всего два ограничителя, заставляющего отказываться от выполнения задания. И нет, совесть в их число не входила. И закон тоже многие оставляли за бортом. Но вот игнорировать знаки свыше – а последняя модель нейтронного парализатора была не просто знаком, а целой вывеской! – и вступать в конфликт с риентанскими военными мог позволить себе только самоубийца с ярко выраженной склонностью к мазохизму.
И я бы убрала объектив подальше, если бы это можно было провернуть бесшумно, но, увы, одно дело просунуть и совсем другое забрать, не привлекая внимания. Последний гвоздь в крышку моего гроба едва не вбил раздавшийся неподалеку чих.
Зажав себе рот и стараясь не дышать, я хаотически искала кого-то из своих коллег, кто также мог промышлять скрытой съемкой и по чьей милости нас обоих могли засечь и в лучшем случае ссадить с борта. Единственное место, за которое я не могла поручиться, находилось по ту сторону стенки, делившей обеденный зал на две половинки: экологическую и дымную. Мысленно проклиная недотепу, я боялась пошевелиться, чтобы не привлечь внимания бросившегося в нашу сторону вояки в синей форме.
К счастью, он был перехвачен давешним студентом, который бросился на амбразуру, грудью защищая начальство от выговора и себя от отсутствия рекомендаций. Все же CV была человеческой корпорацией, а значит, пресловутые слабости в виде нелюбви к инопланетникам были свойственны и ее руководству. А там, глядишь, и повысят студента за самоотверженный труд. Задним числом, как раз после увольнения и повторного принятия на работу.
– Господин, вы что-то желаете? – угодливо поинтересовался студент.
– У вас есть посетители? – холодно и резко спросил мужчина, скептически оценивая своего собеседника.
– Никак нет, – отрапортовал юноша. – В связи с прибытием…
– Достаточно, – оборвал его на полуслове визави, а я взгрустнула. Имя гостя вновь ускользнуло от моих ушей.
– Как прикажете, – с готовностью отозвался студент и вернулся к прерванному сценарию: – Желаете что-нибудь к завтраку? Наш повар проходил стажировку в Риентане и может приготовить блюда вашей кухни.
– У милорда свой повар, – поморщился военный. – Журналисты?
– Не замечены, – заверил студент.
– Крысы информационной сети?
Я хмыкнула: ничего нового. Могли бы хоть фантазию проявить в придумывании нам кличек…
– Спят в своих номерах, – ответил за официанта темноволосый мужчина лет сорока. Выправка не оставляла сомнений в роде его деятельности. Одним жестом он отослал студента восвояси. – Добрались без проблем?
– Мелкие неприятности, – нахмурился риентанец, но продолжать допрашивать было некого.
Подождав, пока инопланетники с сопровождением покинут царство желудка, ко мне подошел официант. С лейкой. Мои удивленно вздернутые брови заставили его тяжело вздохнуть и пояснить:
– Автоматическая поливка противоречит заповедям бортового эколога.
– Сочувствую, – искренне проговорила я, оценив фронт его работ.
– Да ладно, – легкомысленно пожал плечами студент. – Зато так накачаюсь, никто и не поверит, что лето провел хуже остальных. Принести тебе еще что-нибудь?
В другой ситуации, я бы, наверное, ушла – не люблю, когда персонал переходит границы, но после пережитого пару минут назад отношение к студенту изменилось кардинально. Теперь он был кем-то вроде боевого товарища, а то и полноценного сообщника.
– Пиццы, – попросила я. – А начальство не заметит? И гости эти?
– Нет, – парень отрицательно покачал головой и грохнул лейку на стол, – если бы мелкий не чихнул, сомневаюсь, что про нас бы вспомнили. – Из-за стенки послышалось недовольное сопение. – А говорил «профессионал, никто и не заметит», – передразнил парень и скрылся в недрах кухни.
– Вот ведь, – шепотом выругались за стенкой.
– Помолчи. И так неприятности нам чуть не устроил, – прильнув к стенке, заметила я. С той стороны притихли. Увы, счастье
