догнать и решить вопрос одним залпом?
– Боже, какой он уродливый, – выдал кто-то из собравшихся на мостике «Интрепида». Командир авианосца не узнал говорившего по голосу, да и, честно говоря, ему было не до того. Хотя с говорившим он был совершенно согласен – пускай советские корабли выглядели, скорее, изящно-хищными, но в свете понимания, что могут сделать с их авианосцем орудия этих красавцев, выглядели они и впрямь жутко.
– Да, русские не умеют строить красиво, – поддержал эстета чей-то ломающийся басок. Здесь и сейчас собралась, в нарушение устава, куча народу, в основном пилоты, чьи самолеты в разной степени поврежденности частью опустили в трюмы, частью сбросили за борт, потому что летать на них после встречи с мессершмиттами решился бы разве что самоубийца. – Корявые корабли.
– Все правильно они делают, – зло буркнул еще кто-то. – Если ты встретишь в подворотне мальчика из хорошей семьи с престижным колледжем за плечами и маньяка с ножом и руками в крови, кому быстрее кошелек отдашь? А? Не слышу ответа!
Командир авианосца не стал дальше прислушиваться к зарождающейся перепалке, тем более, она совершенно ничем не могла ему помочь. Куда больше его занимало, что делать дальше. Вопрос отпал сам собой, когда на более крупном русском корабле блеснули две вспышки, и снаряды вспенили голубую воду Карибского моря. Довольно далеко от цели, но это было уже непринципиально, главное, еще совсем немного – и будет поздно. Вообще поздно.
«Интрепид», а следом за ним и «Монтерей», начали разгоняться. Все, «Беарн» был обречен, и единственная польза, которую он мог сейчас принести, это хоть немного задержать русских. Всплыла в памяти дискуссия о том, что корабль стоит переименовать, несчастливое, мол, название, но тогда решили не возиться. Выходит, и впрямь несчастливое, ни под одним флагом нормально повоевать не успел. И еще одна мысль о том, что думает об авианосце уже в прошедшем времени…
Русские пришли, очевидно, к подобным же выводам и открыли огонь. Били не по «Беарну», их целью стали уходящие корабли, но дистанция была слишком велика. Самый удачный снаряд упал в море метрах в двадцати от «Монтерея», обдав брызгами тех невезучих, что оказались в этот момент на палубе, и – все. Еще через несколько минут огонь ослабел, очевидно, погреба советских кораблей тоже были не бездонные.
Еще через несколько минут сигнальщики доложили, что легкий крейсер русских набирает ход – очевидно, для того, чтобы затормозить быстро уходящие авианосцы. Предсказуемо. С палубы «Беарна» взлетели два самолета – все, что осталось от его авиагруппы. Еще три смог поднять «Интрепид». Все, мизер, с которым в иной ситуации никто не стал бы даже пытаться атаковать два ударных корабля, но деваться было некуда.
Удача улыбается храбрым. А американских летчиков ни у кого не повернулся бы язык назвать трусами. Хотя бы потому, что трусы в морскую авиацию не идут. К тому же они, видимо, хорошо понимали, что если не смогут остановить быстроходный крейсер, то их уже ничего не спасет. До берега не дотянут, а садиться на «Интрепид» бесполезно – прежде, чем они вновь смогут взлететь, семидюймовые снаряды разозленных русских обрушатся на авианосец, после чего подоспеет «Кронштадт». И отправит их всех на дно. Так что атаковали американцы решительно и, несмотря на плотный огонь зениток, не только не потеряли ни одного самолета, но и сами положили две бомбы в узкий, будто клинок, корпус «Молотова».
Над носовой башней полыхнуло. Тонкий, похожий на огненную спицу, столб пламени ударил, кажется, в самые небеса, пронзая низкие тучи. Конечно, это был оптический обман, но смотрелось все равно внушительно и жутко.
Американская бомба ударила, как оказалось, точно в центр крыши первой башни, пробила тонкую броню и разорвалась уже внутри. Расчеты орудий погибли мгновенно, а огонь распространился вниз, к погребам. Шипящая струя испепелила всех, кто встретился ей на пути, но детонации не вызвала. Порох сам по себе не взрывается – он горит, выделяя огромное количество тепла и раскаленных газов. Находись это все в замкнутом объеме – и хана кораблю, но путь наверх оказался свободен. Газы устремились наверх, почти моментально накалив корпус «Молотова» докрасна и вызвав обширные деформации. Погреба второй башни успели затопить, и это спасло от второго взрыва. Кто-то, чье имя узнать было уже не суждено, успел открыть кингстоны и в носовой части крейсера, вызвав обширные затопления, но помешав тем самым огню распространиться. Часть снарядов, конечно, взорвалась, но не все и не сразу, поэтому, несмотря на чудовищные повреждения, корабль не затонул и не рассыпался, хотя и осел на нос почти по самую палубу. Всюду валялись неразорвавшиеся снаряды, выброшенные силой взрыва наверх, но матросы, занятые спасением корабля, не обращали на них внимания. Позже снаряды просто спихнули за борт. Примерно через час крен удалось частично выправить путем контрзатоплений, но для боя корабль, разумеется, уже не годился. На фоне этого взрыв второй бомбы, повредившей надстройки, выглядел уже не стоящей упоминания мелочью.
Ну что же, Белли лишь пожал плечами. Как получилось – так получилось, в любом случае они сегодня оказались в выигрыше, и будет он еще больше – «Беарну» не уйти. Конечно, хочется всегда большего, но они и так сделали столько, что кому рассказать –
