внутренности выдавали все свои тайны, и уборные становились в некотором роде публичными. Нечего и говорить, что неприличные анекдоты и двусмысленные шутки были в большом почете в П. Что касается болезни, то она составляла событие, нельзя, конечно, сказать желательное и ожидаемое, но, во всяком случае, такое, из которого не колеблясь извлекали выгоды. Она давала необычайно благодарную тему для разговора: о ней можно было говорить до бесконечности, чем, конечно, и занимались. Следили за ее развитием, осложнениями, предсказывали ее исход. Чуть-чуть не держали медицинских пари. Все это происходило под покровом внимания, проявляемого к больному. Это внимание было сосредоточено на нем как во время его выздоровления, так и во время его агонии. Словом, здоровье, его подробности, его изменения, являлось одним из самых обильных источников, питавших разговор; но как ни велика была притягательная сила этой темы, ничто не могло сравниться с действием, оказываемым на п-ский мирок вечно таинственным и возбуждающим любопытство вопросом о половых отношениях.
Этого вопроса касались лишь иносказательно, но едва заходила речь о нем, как внимание и любопытство присутствующих удваивалось, хотя они и прикрывали его притворным безразличием и лицемерным равнодушием. Однако я мог бы многое сказать по этому поводу. Между тем поздно, и моя лампа начинает коптить, а кроме того, вопрос наводит меня на мысли о моей одинокой жизни, о моей холостяцкой постели, наводит на мысли о гибких и свежих телах, лицах, распущенных волосах, объятиях, ласках, поцелуях…
Я слышу, как над моей головой в своей каморке возится новая горничная, недавно нанятая тетушкою Шальтрэ. Это деревенская девушка, она некрасива, но она молода; к несчастью, у меня нет вкуса к служанкам, и я не представляю себя поднимающимся в рубашке, с голыми ногами и со свечкою в руке к этой бедной девушке! К тому же она подняла бы крик, приняла бы меня за вора, за убийцу. Вышел бы большой скандал. Кстати, об убийцах: мне нужно будет отправиться в Валлен, попросить добрейшего г-на де ла Ривельри посвятить меня в свою работу об убийстве президента д'Артэна советником Сориньи. Я использую эту поездку в Валлен в качестве одной из маленьких 'эскапад для здоровья', которые так обычны для здешних 'господ'.
Итак, 'ближний' занимает большое место в п-ских разговорах, но не всегда христианская любовь к ближнему руководит здесь словами, которые высказываются о другом. В П. широко применяется самая беспощадная критика личностей, причем она гораздо отчетливее видит недостатки, чем достоинства. Если принять во внимание умолчания из учтивости, сдержанность из благоразумия, если учесть подразумеваемое и все хитрости, применяемые искушенным недоброжелательством для сокрытия себя под маскою беспристрастия, если, словом, принять в соображение всякого рода смягчения, то получится представление, будто население очаровательного городка П. в большей своей части состоит из скупцов, развратников, завистников, льстецов, лицемеров, обжор и других столь же мало достойных уважения разновидностей человеческого рода. Так, по крайней мере, выходит из суждений и оценок, высказываемых друг о друге обывателями П. Они проявляют более чем скромное почтение друг к другу и рассматривают друг друга в далеко не благосклонном свете; но чувства эти старательно задрапировываются ими и благоразумно покрываются лаком притворной симпатии. Нужно немало времени, чтобы открыть их истинную мысль под покровом участливости, который они на нее набрасывают. С виду между членами п-ского 'общества' царит самое сердечное согласие, и банальность разговоров еще более способствует укреплению этого впечатления, – настолько искусно бывает запрятана в них взаимная ненависть и презрение, доступные взорам одних только посвященных. Но стоит кому-нибудь из этих господ или этих дам скрыться из виду, как тотчас условность, которою живут в П., перестает соблюдаться по отношению к нему. Я уже говорил, какое мастерство обнаруживает тетушка Шальтрэ в области 'вскрытий'. Все же когда в столь замкнутом кругу смутно чувствуют опасность 'личностей', то бывают очень осторожны, и разговоры ограничиваются размышлениями о стоящей погоде и догадками о том, какой следует ожидать.
Эти предсказания, впрочем, не лишены основательности. Маленькое п-ское общество насчитывает в своем составе известное количество сельских собственников. Здесь охотно вкладывают свое состояние в землю. Так что благоволение или недоброжелательство неба всегда служит интересною темою для разговоров. В каждом доме барометр является персонажем, показания которого тщательно наблюдаются и усердно комментируются, но шалостей климата не предугадаешь, и самое простое отдаться на милость божью. К этому высказывают большое расположение в П., по крайней мере, на словах. Обыватели П. народ религиозный, что, однако, не предполагает их полного равнодушия к земным благам и совершенного отказа от материальных выгод; но в П. есть порядочное количество людей если не набожных, то, по крайней мере, богомольных. В П. охотно рассуждают об интересах церкви, но не столько с богословской точки зрения, сколько с политической.
Политики П. любят подниматься до общих рассуждений, но местные интересы, нужно признаться, являются единственными подлинными интересами. П. настроен в общем реакционно, в нем жалеют 'бедную Францию', отданную в руки 'безбожников' и в кулак 'красных'. Послушать этих почтенных людей, так можно подумать, что наша 'несчастная страна' докатилась до последней ступеньки падения и маразма. Каждый день в П. ожидают революцию. Царство разбойников и преступников не за горами! Разводя такие иеромиады, эти господа забывают, что купоны оплачиваются, что земли возделываются, что заводы работают, что торговля совершается нормально, что общественная жизнь идет своим чередом, да и их собственная спокойно плетется вперед. Франция все же имеет армию, флот, промышленность, торговлю, литературу, искусства, суд и полицию. Несмотря на эти, скорее, успокоительные факты, в П. только и мечтают о перевороте и реставрации, при условии, понятно, что он пройдет чинно и обыватели П. от него не пострадают. Среди хулителей 'ужасного режима',, который управляет нами, моя тетушка Шальтрэ и г-н де Блиньель являются самыми яростными. Оба они состоят подписчиками грязного листка оскорблений и клеветы, издаваемого обществом 'Чрево Сен-Гри'. В нем обливаются помоями все, кто не посвятил себя 'правому делу'. Самые мягкие ругательства, какие знает этот листок, суть 'продажный' и 'кретин'. Тетушка Шальтрэ наслаждается этим сквернословием, которое через свои золотые очки подбирает г-н де Блиньель глазами старой курицы, копающейся в навозной куче. Тетушка не ограничивается этой 'ядовитою уткою'. Она получает несколько других газет, аккуратно прочитываемых ею. Очень быстро усвоивши их содержание, она с добавлениями авторитетно повторяет его затем своим гостям и приводит их в совершенный восторг. Так что г-н де Блиньель не упускает случая галантно объявить, что если бы парламенты были открыты для женщин, то тетушка была бы наиболее достойна выступать в них.
Таинственный автомобиль появился снова. Я услышал несколько пронзительных сигналов, которые каждый раз заставляют меня странно вздрагивать. Автомобиль снова появился, и, хотя я не видел его, старуха Мариэта подробно мне описала его; она рассмотрела его вблизи, ибо едва не была раздавлена им, когда переходила Рыночную площадь, отправляясь в сад за овощами. Безмолвный и стремительный автомобиль задел ее: шофер не дал предупреждающего сигнала… Автомобиль был пуст. Он массивен, выкрашен в темно-красный цвет, мощен. Да, мощен, – это слово погрузило меня в мечтательность. Почувствовать себя унесенным силою немою и стремительною! Нестись версты и версты! Пересекать реки, подниматься на горы! Ветер скорости будет дуть вам в лицо; пейзажи будут бежать мимо, постоянно сменяясь! Вы будете проезжать через деревни, через города. Вы будете исступленно, бешено мчаться таким образом к жизни, к любви, к смерти, и по временам какой-нибудь стремительный поворот будет наклонять к вам почти до расстояния поцелуя чьи-то сладостные и немного задыхающиеся губы…
В П. много занимаются, правда, с лицемерною сдержанностью, половыми отношениями, как супружескими, так и внесупружескими. Хроника супружеских отношений составляется преимущественно женщинами. Если они не слишком сдержанны по части своих собственных альковных тайн, то сколь же велико их любопытство касательно того, что происходит в других семьях. Так что эти дамы охотно обмениваются интимными признаниями, пускаясь при этом ь большие подробности, хотя они отлично знают, что такие признания не останутся без огласки. Готовые использовать и распространять сведения, которые были им доверены, они мирятся с тем, чтобы их собственные признания подверглись такой же участи. Я часто замечал, что у женщин нет стыда; во всяком случае, в П. они говорят о своих половых наслаждениях совершенно свободно. Впрочем, в П. супружества, в общем, 'добропорядочны' и, с рассматриваемой нами точки зрения, нормальны. Мужья относятся к своим женам внимательно и аккуратно выполняют свои
