сиротами. Скорее всего, пока заказывали, расплачивались и везли сюда, в хай-теке появилась новинка, что делает то же самое быстрее и дешевле. Потому здесь только то, что успели установить на заранее подготовленные фундаменты и… на этом все закончилось.
Резко хлестнули два выстрела, Ингрид отшатнулась за массивный ящик, от уголка отлетела щепка мне под ноги.
Ингрид оглянулась, прошипела:
– Я же велела сидеть!
– А подать лапу? – спросил я.
Она не поняла, рядом Андрей открыл ответный огонь, затем выскочил и бросился вперед, делая рывки в сторону и приседая за ящиками.
У открытой двери три тела в лужах крови, даже мне понятно, изрешечены пулями так, что никакой хирург не спасет, а рыжий омоновец сидит на полу, опираясь спиной на станину токарного станка.
С правой стороны от ключицы расползается красное пятно, он с болезненной гримасой зажимает ладонью рану.
Подбежал тот молчаливый омоновец, который Васек, быстро убрал руку друга от раны и приложил туда салфетку, пропитанную синим гелем.
Ингрид ухватилась за переговорник, но рыжий покачал головой.
– «Скорая» будет через три минуты. Васек уже вызвал.
В проеме двери показался Андрей с пистолетом в руке, огляделся, на лице появилась довольная улыбка. Спрятав пистолет в кобуру, пошел к нам быстрыми шагами.
Увидев рыжего на полу, посерьезнел, ускорил шаг.
– Как он?
– Ранен, – ответила Ингрид. – А что с тем, Ратником?
Андрей поморщился.
– Отстреливался, сволочь.
– Убежал?
Он покачал головой.
– Даже не знаю, лучше бы убежал. Но выскочил на меня, стреляя… Я ответил, блин!.. Не хотел же, надо было живым, но рука сама…
Ингрид сказала с облегчением:
– Это хорошо. Меньше работы судьям.
Омоновец простонал:
– Что с ним?
Андрей промолчал, Ингрид ответила за него:
– Андрей всегда был метким стрелком. В голову?
Андрей сказал сокрушенно:
– В лоб. Блин, я же не хотел, нам он нужен был живым! Всех бы выдал, но эти вбитые в кровь рефлексы… лучше бы не служил в ВДВ. Когда вижу направленный в меня пистолет, да еще когда из него стреляют, то…
Ингрид и омоновцы помолчали, всех учат в таких случаях реагировать, не раздумывая, а я прошелся вокруг трупов, стараясь не наступать во все ширящиеся лужи крови.
– Здорово, – проговорил я, с удивлением не чувствуя священного ужаса при виде убитых. – Не помню, что недавно говорил, что труп в крови такая редкость, такая редкость… Или редкость когда только один труп?
Она посмотрела на меня почти со злостью.
– Не остри.
Я перевел взгляд на тело ближайшего наемника, потрогал кончиком туфли.
– Ты окей?
Андрей оглянулся на меня в изумлении.
– Ты чего?.. Его же изрешетило всего.
– Да так, – ответил я. – Как-то привык, к этому «Ты окей?», а труп бодро отвечает «Окей»…
– А-а-а, – ответил Андрей разочарованно, – а я надеялся, ты свихнулся и нам дадут отпуск. Или хотя бы отгул.
Ингрид спросила устало:
