Ахилл еле-еле победил в схватке, а потом ее пояс носил, хвастаясь и доказывая, что да, одолел, вот смотрите.
Она раскраснелась, глаза блестят, даже сиськи стали крупнее, как же победа над мужчиной действует на женщин, даже сильнее, чем полный бокал шампанского. А то и бутылка.
– Ну и как себя чувствуешь?
Голос ее звучал победно, я ответил мирно:
– Да все так же…
– А как насчет поражения? – спросила она весело. – От обиды язвы желудка не будет?
Я изумился:
– Какой обиды? Что у тебя мышцы мышчастее?.. Так у слона еще слоновее. Думаю, у коровы мышечных волокон тоже больше, чем у меня. Если корова меня перекоровит… убьюсь ли о стену от великой обиды и горечи поражения?
Ее глаза разом потемнели.
– Это я корова?
– Ингрид, – сказал я мирно, – ну не чувствую я обиды, не чувствую!.. Может быть, мне даже приятно, что ты меня, как ты уверена, победила. Надеюсь, по праву победительницы тут же изнасилуешь?
Она в изумлении вскинула брови.
– Почему это тут же?.. С чего ты взял?.. У мужчин какое-то странное мышление, фантазии дикие, просто изврат какой-то… У меня с психикой все нормально, нас постоянно проверяют. Потому предпочту утащить добычу в постель. А что, это была не победа?
– Пусть победа, – ответил я великодушно. – Мало ли что у нас другие понятия о победе… Хотя я малость не понял…
– Чего?
Я поинтересовался медленно:
– Зачем тебе это понадобилось?
– Побороться? – переспросила она. – Это же так очевидно? Или не?
– Не, – ответил я. – Для тебя и так очевидно, ты сильнее. И для меня. И для тебя очевиднее очевидного, что я тоже признаю твое превосходство в мышечной мощи. Так почему?
Она помолчала, мне показалось, что не сразу подобрала слова в затруднении, наконец ответила с неохотой:
– Да что-то почудилось… Даже померещилось. Да, у тебя мышцы, как дохлые улитки в целлофановом пакете, но какое-то странное ощущение… Даже не знаю, вдруг почудилось, что ты крепче, чем кажешься. Хотя, конечно, знаю, мышцы – есть мышцы. Не бывает силачей с такими, как у тебя. Устала просто за этот день, вот и мерещится всякое.
– Я тоже устал, – признался я. – Померещилось, что ты умнее… а оказалось, красивее.
Она довольно улыбнулась, посчитав это комплиментом. Да, у женщин мозги развиваются иначе. В основном спинной, но иногда нервных волокон хватает и для утолщения в верхней части.
Она усмехнулась.
– Насчет чужой постели не страшно?
– А может быть?
– Может, – ответила она со смешком. – Бывает такое, в своей орлы, а в чужой им что-то мешает.
– А-а-а, – сказал я, – вот ты о чем… Я в любой постели тюлень, а не орел, это такое милое животное с ластами. Не любит суетиться, но не прочь поесть и любит, когда его чешут.
От кухни донесся радостный писк, это плита зовет к себе в понятной жажде похвалиться своим умением.
Ингрид поспешно откинула крышку, до меня докатились совсем уж мощные запахи прожаренного мяса, окутали с головы до ног.
– Хорошо, – сказал я с удовольствием.
Она сказала с насмешливой заботливостью:
– Может быть, тебе травки?.. Ты же ботаник?
– Я плотоядный ботаник, – сообщил я. – Как кабан. Что и мясо ест, и желуди.
– Посмотрим, – сказала она, – что ты за кабан.
Я наблюдал, как повернулась к плите, там попискивают и похрюкивают сенсоры, докладывая о готовности. Ингрид управляется достаточно ловко, что значит, готовит не так уж редко.
Первое блюдо в самом деле заставило меня превратиться в первобытного человека, хотя не забываю и о манерах, но у такого
