ковыляющих самостоятельно или распростершихся на носилках, воняющих перегаром, гноем, калом и потом, и только под утро, убедившись, что два длинных шрама зашиты, что томография не выявила гематом, а рентгеновский снимок не показал переломов, уехать домой. Таксист, косившийся на ее распущенные черные волосы и красный рот, пытался было завести разговор, но Карина взглянула так, что он мгновенно замолк – может быть, что и не на один день.
Квартира показалась совершенно чужой, покинутой жившими тут людьми так же внезапно, как исчезает команда корабля- призрака, оставляя тем, кто найдет его, дрейфующего по волнам, строить предположения о случившемся: оплавленная свеча, растекшаяся по металлу подсвечника, недопитая бутылка вина, запеченное мясо, так и не покинувшее остывшей духовки, тарелки на белой скатерти, а теперь еще и разбросанные в беспорядке поспешных сборов вещи. Перед зеркалом в ванной Карина стерла краску с глаз и губ – резкими, порывистыми движениями, словно ненавидела тот новый образ, который вдруг вздумала зачем-то примерить. Быстро переоделась – черный свитер, длинная темная юбка, платок, собрала вещи в дорожную сумку – только то, с чем пришла в этот дом почти полгода назад. Не прибираясь, забыв погасить свет на кухне, торопливо выскочила за дверь, будто бы совершая побег и опасаясь, что помедли она с бегством пару лишних минут, и что-то, оставленное в этой квартире, сможет ее задержать.
В больнице уже ждал хмурый, невыспавшийся оперативник: она рассказала историю о страшной драке, которую видела из окна, о неизвестных злодеях, напавших на ее мужа, и двух отважных мужчинах, кинувшихся ему на выручку и тяжко пострадавших в жестоком побоище. Полицейский нацарапал несколько каракуль в блокноте, спросил, сможет ли Карина подъехать потом в отделение для составления протокола, пообещал сообщить, если появятся новости, и исчез.
– А что у вас в сумке? – полюбопытствовал он перед уходом.
– Вещи для мужа, – спокойно соврала Карина.
Насчет своих показаний она не тревожилась. А. Л. – пора уже привыкать называть его по-другому, надо себя приучать! – так вот, Инквизитор вряд ли мог видеть, как она набросилась на этих бандитов, а если и сообразил что-то, уж точно не выдаст ее, хотя бы из благодарности. Что же до самих налетчиков, то они тем более будут молчать: один из них, получивший удар молотком в висок, находился в глубокой коме и имел все шансы остаться там в ожидании переселения в лучший мир; второй же только сейчас приходил в себя после операции по удалению субдуральной гематомы. Впрочем, существуй даже реальная опасность отправиться за решетку, Карину это тревожило мало. У нее имелись более серьезные поводы для переживаний.
Палата оказалась большой, светлой, с двумя окнами, выходившими во двор, маленьким телевизором, отдельным душем, туалетом и четырьмя койками: одна из них была заправлена и пустовала; поверх смятого одеяла другой лежала горбом какая-то книжка в мягкой обложке, на тумбочке у изголовья валялись апельсиновые корки. На кровати справа, ближе к окну, кто-то спал, отвернувшись лицом к стенке и завернувшись в серое одеяло. Карина подошла к изножию четвертой койки, слева у двери, остановилась и посмотрела.
Инквизитор, похоже, дремал. Прикрытые веки беспокойно подрагивали. На голове громоздилась неуклюжая, толстая, похожая на шлем повязка с проступившими желтоватыми пятнами. Громадный кровоподтек был смазан чем-то блестящим и налился багровой синевой, оттеняющей бледность осунувшегося лица. От висящей на металлической стойке капельницы к залепленной пластырем вене на левой руке вела гибкая трубка.
– Аркадий, – негромко позвала Карина.
Он открыл глаза, увидел ее и вздрогнул, испугавшись одетой во все черное женской фигуры, возникшей рядом с ним в больничной палате.
– Это я, – сообщила она.
Инквизитор зашевелился, улыбнулся и тут же скривился от боли в скуле.
– Привет! – сказал он. – Рад тебя видеть! С тобой все хорошо?
Карина внимательно наблюдала.
«Он действительно рад. Искренне. Впрочем, какое это имеет значение».
– Я в порядке, – сказала она. – Мне нужно сказать тебе кое-что.
Она подвинула край одеяла и присела на койку. Инквизитор тревожно взглянул на нее и переспросил:
– Точно все в порядке?
– Это неважно. То есть со мной все нормально. Наверное. Или нет. – Карина почувствовала, что запуталась, и разозлилась на себя за это. – В общем, я о другом хотела сказать.
– Слушаю, – настороженно произнес он.
Карина вздохнула.
– Полиции я рассказала, что на тебя напали какие-то хулиганы. Двое случайных прохожих бросились тебя защищать и тоже
