Сергей Сергеич взревел и вскочил. Стол опрокинулся, кружки и рюмки полетели на пол и на колени Артему, Гере и Тихону. Те тоже подпрыгнули, в ужасе вытаращившись, как люди, проснувшиеся от кошмарного сна.
– Сергеич, ты чего?!
Он подхватил металлический стул за спинку, резко развернулся вправо и замер. Серый лупоглазый парень исчез. За столиком вместо него сидели трое полузнакомых рабочих с «Созвездия», которые тоже испуганно смотрели на Сергея Сергеевича.
– Ничего… ничего я… на воздух мне надо.
Он отпустил стул, подхватил с широкого подоконника куртку, не глядя по сторонам, подошел к двери, пинком распахнул ее и выскочил в переулок. Глубоко вздохнул, раз, другой, третий, пока в легких не стало промозгло и сыро. Низкое молчаливое небо нависло, как крышка гроба. Некрасивые, приземистые дома подмигивали россыпью окон, будто глубоководные насекомые. С проспекта доносились протяжные вздохи проезжающих автомобилей.
К черту. Пора домой.
Город был серым и неприятным. Огни фонарей, фары машин, свет вывесок и витрин раздражали до рези в глазах. В воздухе висела невидимая стылая морось. Мимо, едва не столкнув его с тротуара, прошли несколько девушек и парней.
– Старый неудачник! – и взрыв смеха.
Сергей Сергеич стремительно обернулся, но молодежь уже была далеко.
Может, послышалось?
До дома было минут двадцать ходьбы. Он шел, уставившись под ноги, и старался не думать о разговоре в рюмочной, о прошлом, о будущем, о городе, людях, домах, дочке, внуке – не думать вообще. Сейчас главное, пока хмель еще держит, быстро добраться до койки и лечь спать.
Но свежий холодный воздух и пешая прогулка сделали свое дело, и скоро у Сергея Сергеевича возникло то отвратительное чувство, какое бывает, когда изрядная доля алкоголя начинает отпускать, рождая неприятную тяжесть в голове и особую, похмельную раздражительность. Дело можно и нужно было срочно поправить – глоточком или двумя. Только быстро.
Впереди тревожным красным светом горела вывеска: «24 часа». То, что надо.
Он толкнул дверь и вошел. У прилавка со спиртным стояли двое: рослые, грузные, в костюмах и белых рубашках под распахнутыми пальто. У одного из кармана торчал полосатый скомканный галстук. По виду командированные, наверное, из Михайловска, а то из Москвы или из Питера – кто их разберет. Сергей Сергеевич пристроился рядом, быстро нашел взглядом необходимое – стограммовый стаканчик водки с крышечкой из фольги, поспешно вытащил из потертого кошелька несколько мятых купюр и стал ждать.
– А виски у вас есть? – спрашивал один из приезжих, коротко стриженный, светловолосый, в маленьких очках, влипших в мясистую физиономию.
– Виски? – задумчиво переспросила продавщица и повернулась к полкам с бутылками. – Ну да, какой-то есть…
– А какой?
– Ну-у-у… вот есть «Джонни Уокер»…
– Нет, нет, только не «пешеход», – пробасил другой, ростом пониже, и махнул рукой с отпечатком от обручального кольца на толстом пальце. Само кольцо было снято и, судя по красной, припухлой коже, не без труда.
– Что еще есть?
– Ну-у-у-у… – снова протянула женщина за стойкой, – вот еще «Скотиш Колли»…
– Да ну, говно какое-то, – снова заговорил тот, что в очках. – Давай лучше коньяк возьмем. Коньяк какой есть?
Сергей Сергеич нетерпеливо притоптывал, злобно посматривая на мужчин в костюмах.
– Ну-у-у-у, у нас есть «Хеннесси»…
– Ребята, а можно я пока водочки возьму? – встрял Сергей Сергеич. – Я быстро.
Мужик в очках уставился на него через отсвечивающие голубоватым линзы.
– Дед, ты не видишь, мы выбираем? Стой и жди.
Сергей Сергеич сжал зубы.
– Еще есть вот армянский, пятизвездочный… еще «Командирский»…
– Так, давайте «Хеннесси», две бутылки. Хватит нам две?
– Должно хватить на троих, – подтвердил тот, у которого на пальце был след от кольца, и спохватился: – А баб чем поить будем?
– Точно! Шампанское какое у вас есть?
