Она выпрямилась, откинулась на спинку стула и заговорила. Голос стал тусклым и монотонным. Таким голосом признаются в обмане.
– Тамара – жена губернатора области, Пустовара. Мы с ней в школе вместе учились, в одном классе, здесь, в Северосумске. Я потом в Москву уехала, а она в Михайловск. Ну, общались, созванивались иногда. Потом, когда я вернулась, стали видеться чаще. Она мне помогала книги издавать – их ведь никто печатать не хотел, вот Тамара и выручила. По дружбе. Говорит, что ей нравится то, чем я занимаюсь. Вообще Тамара – она интересная, тоже увлекается эзотерикой, восточной философией…
– Ближе к делу.
– Тамара мне позвонила вечером, как раз накануне находки. Сказала, что ночью на строительной площадке «Лиги» обнаружат кое-что интересное.
– И сообщила, что именно?
– Да, святилище времен неолита. Говорит, это отличный шанс для «Северной Веды»: настоящее сакральное место на территории Северосумска, нужно только грамотно, так сказать, разыграть карты. О нас не очень много говорили в последнее время, а тут можно воспользоваться новостным поводом, создавать события… В общем, я так поняла, что ей и самой надо было зачем-то, чтобы мы пошумели как следует. Не дали замять это дело, то есть находку. Попросила, чтобы я ночью вместе со всеми, кого соберу, приехала на раскоп, сделала фотографии, видео сняла, распространила все это в Сети… Ну, я обрадовалась, что скрывать, это реально хороший повод. И Тамаре помочь, она же подруга, много делала для меня…
Инквизитор задумался.
– Есть доказательства того, что она звонила?
– Да. Телефон мой возьмите.
Он встал и подошел к вешалке в углу, где висело черное длинное пальто и маленькая алая сумка.
– Нет, – сказала Львова. – Другой. У меня второй есть. Он в столе, в нижнем ящике.
Инквизитор достал старомодный мобильник, металлический, с выдвигающейся панелью. Открыл список звонков и пролистал до 5 сентября. Тамара Пустовар. Входящий. 20.44. Потом еще один, в 21.10. Исходящий – 6 сентября в 11.15. Видимо, Львова отчиталась перед подругой о проделанной работе.
– Вторая трубка тебе зачем?
– Ну, есть мой номер, который все знают. Для работы. А этот старый, он для друзей. На бывшего мужа зарегистрирован.
Инквизитор убрал телефон обратно в ящик стола. Медленно обошел вокруг, вздохнув, стащил оставшийся чистым малярный комбинезон, сел, открыл портфель, засунул туда моток скотча, ножницы, нож, молоток. Львова ждала, не сводя с него глаз.
– Вот как мы поступим, Кларисса. Слова твои я проверю. Если ты меня обманула – то увидишь меня еще один раз, последний, понятно?
– Да, – выдавила она.
– Найду где угодно, имей в виду. Далее. Тамаре рассказывать о том, что случилось, не вздумай. Ей ничего не грозит, вреда я не причиню. Если узнаю, что ты ей звонила, – найду и убью. Ясно?
Львова обреченно кивнула.
– Молодец. У тебя может возникнуть идея обратиться к сотрудникам полиции. В этом случае подумай, что ты им скажешь. Я тебя не грабил, не насиловал, телесных повреждений не нанес. Ущерб от порчи вещей минимальный, так что квалифицируют это как хулиганство. Не думаю, что сейчас, учитывая происходящее в городе, это кого-то сильно заинтересует. Выслушают только с любопытством, как ты голая на стуле сидела. Но даже если случится так, что меня будут искать и поймают, учти: я не один. Нас много. И другие найдут тебя…
– …И убьют, – закончила за него Львова.
– Верно. Быстро схватываешь. И последнее. Ты, Кларисса Львова, наверное, что-то хорошее сделала в жизни, раз осталась сегодня жива и даже здорова. Послушай моего совета, бросай эту чушь. Работу найди себе настоящую. Полезным чем-то займись. Потому что в следующий раз тебе может так не повезти.
Он встал.
– А вы меня не развяжете? – робко поинтересовалась Львова.
– Разумеется, нет. Дверь в офис я оставлю открытой, свет включу. Думаю, тебя скоро найдут: может быть, охранник забеспокоится, что лампы горят среди ночи. Или уборщица утром придет – бывает же тут уборщица? Можешь попробовать добраться до телефона, позвонить кому-нибудь. В общем, справишься. Переживешь. А я пошел.
Аркадий Леонидович взял портфель и вышел на лестницу. Сухо щелкнули рычажки рубильников в электрощите, и он зажмурился
