который не раз пытался купить мастерскую старика. Стекло со стороны владельца авто опустилось, и тот, поздоровавшись, спросил:
– Доброго дня, Жан. В Париж?
– С отдыха возвращаюсь, месье Шарлемань.
– Садись, нам по пути, я сам еду в Париж. И кстати, по поводу мастерской, где ты когда-то работал…
– Продаёт? – догадался я.
– Продаёт.
Водитель вышел из машины и убрал мои вещи частично в багажник, частично на переднее сиденье, сам я сел на заднее к месье Шарлеманю. Мы поехали, и пока была возможность, хозяин машины и многого другого движимого и недвижимого имущества задавал мне вопросы. Они касались мастерской, состояния станков, инструментов и всего того, что осталось в мастерской после моего ухода. Смысла скрывать я не видел и всё рассказал откровенно, честно предупредив о некоторых проблемах одного станка, он фактически на ладан дышал, и его можно купить по цене металлолома. Естественно, оружейник сделал мне предложение пойти работать к нему, на что я корректно отказался, мол, у меня другие планы. Тот особо не расстроился, на него работало несколько специалистов вполне сопоставимых по уровню со стариком. Мне до них пока практического опыта не хватало.
Господин Шарль Шарлемань рассказал, что было в мастерской после моего ухода. Оказалось, он отправил своего человека наблюдать за новым хозяином, чтобы сразу перехватить попытку продажи. Его мастерская старика, как я уже говорил, давно интересовала. И не инструментарий тому был причиной или мы со стариком, а имя. То самое имя, которое старик зарабатывал многие годы, десятилетия. Его мастерскую знали, и сюда шли со всеми сложными вопросами. Так вот, после моего ухода новый владелец старался держать предприятие на плаву. Он выписал из Германии оружейного мастера, и они продержались несколько месяцев, но люди, узнав о смерти старика, да и то, что его ученик ушёл, ходить перестали, предприятие зависло на грани краха, вот сын старика и выставил мастерскую на продажу, а Шарлемань тут как тут. Сейчас его адвокаты решали вопрос о покупке. Но Кетнер решил устроить аукцион, ведь мастерской интересовался не только один оружейный барон.
– Идиот. Прогорит. Надо было с вашим предложением соглашаться, – прикинув, сказал я. – На аукционе он получит минимальную цену. Наши оружейники всегда договорятся между собой, сколько лет уже знают друг друга.
– Согласен, – усмехнулся Шарлемань и, достав трубку, стал набивать её табаком.
– Ага, – понятливо кивнул я на усмешку оружейника. – Значит, вы уже договорились?
– Нашим общим знакомым интересно поучаствовать в этом балагане. Хотят посмотреть на тот цирк, что будет происходить под названием аукцион.
– Да и поделом ему. Конечно, жаль, что дело старика фактически развалилось, однако судьба.
– Ты бы мог не дать ему развалиться, – выпустив облако густого дыма, сказал Шарлемань. – Я в курсе, что последний месяц вся мастерская и лавка держались практически на тебе.
– Старик полгода назад отошёл от дел, с тех пор мастерская и была на мне. Он занимался только моим обучением, остальным уже я. А насчёт не дать развалиться делу, тут вы правы, я бы смог мастерскую вытянуть, если бы дали. Сын старика – та ещё сволочь, однако мой возраст не позволит мне вести свои дела. Я несовершеннолетний и буду им ещё пять лет. А с опекуном работать уж увольте.
– У тебя нет опекуна? – удивился оружейник.
Было отчего, адвокат старика должен был позаботиться обо мне. К счастью, мы со стариком предусмотрели такой вариант, и мастер сообщил ему, что опекун у меня уже есть. Этого хватило, ложь он проглотил. Кстати, это было в первый и в последний раз, когда старик солгал при мне. Обычно он это себе не позволял, но тут уступил моей просьбе.
– Нет. Я сирота, моя судьба в моих руках, и надеюсь, всё так и будет, – пожал я плечами, отметив, что мой собеседник глубоко задумался. – Насчёт мастерской. Зачем мне в ней работать, не вылезая всю жизнь из-за верстака, когда в мире столько интересного? Я с моими возможностями смогу стать кем угодно, всё в моих руках. Планы большие, но желания снова вернуться к работе ремонтника среди них нет. Подрабатывать буду, чтобы в форме себя держать, но постоянно этим заниматься – нет, не хочу.
– Твои желания понятны, – слегка улыбнулся оружейный барон. – У меня к тебе есть вопрос и, скажем так, предложение.
– Предлагайте, интересно послушать. Ехать нам ещё часов пять, пообщаемся.
– Как тебе моё предложение, если я стану твоим опекуном?
– Зачем это вам? – удивился я.
– Ты всё же ответь на вопрос.
