– Ах, Жан, я уже слышала о случившейся трагедии, – сначала аккуратно положив коробку с кольтом на прилавок, заломила она руки. – Какая беда, какое горе нас всех постигло! Жан, мальчик мой, что же теперь будет?
– Боюсь, мадам Нуари, что мастерская закрывается. Скоро приедет новый хозяин, или хозяйка, не знаю, и он примет лавку. Я закрываю последние заказы и уезжаю.
При этих моих словах странный посетитель явственно дёрнулся, и тут я понял, кто он. Сын старика, вот на кого он походил, было заметно внешнее сходство. Моя догадка тут же подтвердилась: посетитель немного резко развернулся и подошёл к нам.
– Разрешите представиться, герр Кетнер. Сын покойного хозяина мастерской, – на немецком представился он.
Я перевёл мадам. Видимо, французским он владел плохо, раз не стал на нём говорить.
– Мадам Нуари, вдовствующая полковница, – как и требовал этикет, представил я нашу постоянную клиентку.
– Мадам Нуари, будьте уверены, ваш заказ будет исполнен в срок, – сообщил тот, слегка поклонившись полковничихе.
Он принял коробку с «Кольтом-Уолкером» образца 1847 года и даже смог вполне правильно выписать талон, я в этом участие не принимал, оставшись сторонним наблюдателем и переводчиком, мадам немецким не владела. Как я понял, тот списал всё с талона, оставленного жандармом, изменив только данные клиента и самое оружие. Мадам кивнула и спокойно ушла, даже дату готовности не спросила, хотя раньше всегда это делала. Её даже не смутило, что талон был заполнен на незнакомом ей языке.
– Жан, я так понимаю? – обратился ко мне новый хозяин лавки, причём таким тоном, как хозяин к подчинённому. Хорошо поставленный голос.
– Он и есть, – согласился я, с интересом осматривая Клауса.
– Это оружие нужно починить в срок.
– Вы принимали, вы и чините. Вы теперь новый хозяин, значит, отвечаете за ремонт. А сейчас извините, у меня там два заказа, нужно закончить перед уходом.
– Погоди, – остановил он меня. – А как же трудовой кодекс?
– Какой трудовой кодекс? – даже хохотнул я. – У нас со стариком не было никаких договоров, я за еду работал. Так что не прокатит.
– А жандарм, с которого ты не взял денег, присвоил их? Пока не отработаешь, не уйдёшь.
– Да пошёл ты. Жандарм – клиент старика, с него и спрашивай долг. Кстати, а где адвокат?
– Я не извещал его о своём приезде, хотел своими глазами посмотреть на наследство. Впечатляет. Жаль, что ты не наёмный работник, но я что-нибудь придумаю.
– Думай побыстрее, у тебя не больше суток, – презрительно хмыкнул я, переходя на ты.
Правда, сын старика особо на это не отреагировал, а я стал понимать, почему старик с ним не общался. Сынок оказался ещё той мразью. Интересно, что он сделал отцу?
В мастерскую я его не пустил, пусть докажет, что наследник. Когда он силой попытался ворваться в мастерскую, я под дых выбил из его лёгких воздух и выкинул его за шкирку за дверь. Пока он там кипел злобой, я обзвонил часть клиентов, заказы которых были готовы, и принялся за ремонт оставшихся. Почистил от клея браунинг, смазал и проверил. Самого заказчика в Париже сейчас не было, но за оружием приедет его жена, она имела на руках квитанцию. Новый хозяин не сразу догадался позвонить адвокату, а я не стал этого делать, чтобы выиграть время. Конечно, я мог не заниматься заказами, повесив эти долги на нового владельца, только ведь их принимал я, я и должен закончить то, что начал. Долг на мне такой висел, скорее моральный, но всё же.
Адвокат приехал не сразу, занят был. За это время приехали два заказчика, забрали своё оружие и уплатили за ремонт и обслуживание, деньги я убрал в кассовый автомат и заполнил бухгалтерию, тут у меня всё было чисто, не подкопаешься. Я уже почти год веду бухгалтерию старика. Насколько он был прекрасным мастером и ремонтником, настолько плох в бухгалтерии, так что он с немалым облегчением перекинул на меня эту тяжкую ношу, что заметно подняло доход мастерской. Пока адвокат водил нового хозяина по двухэтажному зданию, а оно всё принадлежало старику, я закончил с последним ремонтом и вскоре передал отремонтированный карманный револьвер хозяину. Всё, долги закрыты. Адвокат с Клаусом Кетнером осмотрели и проверили, что могли, но ничего не нашли. А искали явно то, чем можно меня зацепить, чтобы я остался в мастерской, в долги хотели загнать, то есть хотел меня загнать новый владелец мастерской. Знаю я таких ухарей. Естественно, я подстраховался, вынеся свои вещи ещё до смерти старика. Так что, подхватив свой рюкзак, по требованию нового владельца его тоже осмотрели, но опять же, кроме запасной одежды, ничего не нашли, я без потерь покинул мастерскую. Было видно, что Клаус никак не хотел меня отпускать, но, несмотря на все его попытки, кстати, частично отбитые адвокатом, который мне симпатизировал, я ушёл.
Пройдя на соседнюю улицу, я бросил рюкзак на скамейку и сел рядом, задумавшись. Вот очередная не самая плохая страничка моей жизни перевёрнута. За спиной осталась грусть об утрате, немалые знания в разных областях и, конечно, возросший жизненный
