штанах, в ботфортах…
Видимо, ее сбросила лошадь. Незнакомка силилась встать, выставив перед собою широкий охотничий нож и округлив от ужаса глаза. И ведь было от чего прийти в ужас! Прямо на незадачливую охотницу, угрожающе наклонив горбатую башку, увенчанную ветвистыми рогами, шел громадный лось с безумными, налитыми кровью глазами. В хребте зверя торчала обломок стрелы.
Самое худшее, что может случиться. Подранок! Причем не волк, не рысь, а лось, по сути бык, корова. Весом в полтонны, тупой, упертый и разозленный донельзя. Вот сейчас – секунды! – рогатое чудище подойдет к девчонке и… Нет, на рога не подымет, просто махнет копытами – и все. Башка снесена, грудная клетка раздавлена… Вариантов нет! И не убежишь – эта скотина догонит.
Леонид долго не думал, заорал, отвлекая зверюгу криком, и тут же метнул нож. То же самое проделал и бравый капитан.
Засапожный нож не дамский кинжал, штука убойная. Носили его за голенищем правого сапога, и на улицах русских городов отлично заменял шпаги и сабли. Большой, с массивным кривым клинком и тяжелой костяной рукоятью. Метать такой, конечно, не очень удобно, но тут деваться некуда – не успели бы, счет буквально на мгновения шел.
Оба клинка, брошенные один за другим, попали чудовищу в шею. Сразу же брызнула, потекла, закапала на белый снег алая дымящаяся кровь. Лось захрипел, мотнул уродливой башкою, сделал еще пару шагов и, покачнувшись, тяжело упал в снег.
Арцыбашев подскочил к девушке, помог подняться, Михутря же спокойно вытащил из шеи ножи…
С этими-то ножами и застали незадачливого капитана выскочившие из лесу всадники. Один из них, с бритым подбородком и длинными вислыми усами, нехорошо прищурился, поправив на голове роскошную лисью шапку:
– Господи ты Боже! Какая-то голытьба осмелилась охотиться в моем лесу! А ну-ка…
Заметно прихрамывая на левую ногу, спасенная красавица бросилась к всадникам:
– Не спешите, дядюшка Гресь. Клянусь Святой Маргаритой, эти люди только что спасли меня!
– Спасли? – Гресь недоверчиво скривился. – Да что же такое с вами приключилось, Янина, девочка моя?
– Это лось… – сбивчиво пояснила дивчина. – Он был ранен, а я… Он на меня и выскочил, хотел копытами или рогами… Если б не эти славные люди, то… Они достойны награды, дядюшка!
– Достойны – наградим, – ухмыльнулся Гресь. – Пока же, пани Янина, садитесь на коня… Вижу, вы хромаете. Вас доставят в замок. Собственно, как и этих бродяг. Впрочем, и не только этих. Эй, слуги, геть!
На зимнике, куда привели слишком уж рьяных спасателей, их уже дожидались Маша, Санька и все остальные. Под бдительным присмотром охотников… или уж скорей воинов.
– Ведите всех замок, – вновь закричал вислоусый. – Вечером разберемся, кто там да что.
Они говорили по-русски, но как-то странно: заметно смягчали согласные, частенько вставляли немецкие и польские слова.
– Литовцы! – улучив момент, шепнул Михутря. – Вот влипли-то.
Можно, конечно, было попытаться броситься врассыпную обратно в лес, а потом уж как-нибудь найтись, встретиться, да только вот выйдет ли? Чай, лес-то – этого самого пана Греся! И его людей там нынче – полным-полно, все же охота.
Единственное, что удалось сделать Леониду, это по-быстрому предупредить всех, чтоб говорили одно и то же. Как и договаривались – паломники, мол, из славного Новгорода, мощам поклониться идем, а куда – то старшие ведают. Должно было сработать, мало ли паломников в самом-то деле, единственная загвоздка – самим бы «старшим» знать бы в точности, куда именно они шли, каким таким мощам поклоняться?
Угадать было сложно, однако же выход неожиданно подсказала Маша. Нагнав супруга, взяла под руку, игриво чмокнула в щеку. Один из всадников покосился на парочку неодобрительно, однако вслух ничего не сказал.
– Не к мощам мы идем, а на гору Афон, в Грецию. За-ради благодати тамошней от первых святых, коих и поляки с литовцами не меньше нашего чтят да уважают.
– Эвон, завела! – услыхав слова княжны, удивился разбойный капитан. – Там же турки.
– И что с того? Турки паломников пропускают, об том у султана турецкого с Константинопольским патриархом договоренность есть. Так что – на Афон идем, в обители тамошние. О том посейчас всем и скажу.
Версты через три зимник вывел процессию на широкий тракт, называемый, как удалось услышать Арцыбашеву, Витебской дорогой.
Витебск! Значит, точно – в Литве. В землях Великого княжества Литовского, с недавних пор составной части польско-литовского государства – Речи Посполитой.
Кругом становилось людно – то и дело попадались крестьянские возы, груженные соломой и мороженой рыбой, проносились всадники, а вот потянулся большой купеческий караван с какими-то кадками, ящиками, горшками.
Подвернувшая ногу панночка Янина ехала впереди, на гнедом коне, рядом с молодым человеком в коротком кафтане с обильной