что на острове рабочих мест нет, что численность населения там падает уже много лет и что экономика находится практически на уровне натурального хозяйства.
И я подумал: а не обратиться ли мне в лабораторию, занимающуюся исследованиями стекла?
Формально она оставалась моим работодателем, хотя теперь мне казалось, что нас разделяет целый мир. Я все еще пытался принять решение, когда Алвасунд сказала, что на следующий день отправляется на Сивл.
С другими членами ее группы я уже познакомился: это были шесть молодых людей – четверо мужчин и две женщины. Все – выпускники колледжа; один психолог, другой геоморфолог, третий – биохимик и так далее. Руководитель группы, женщина по имени Реф, была врачом, специалистом по сердечно-сосудистым заболеваниям. Алвасунд единственная имела образование в области искусства, однако ее навыки построения изображений, моделирования и оценки жизнеспособности делали ее второй по значимости в группе.
Марс тоже работал в «Управлении», и мы с удивлением увидели его в штаб-квартире компании в день нашего прибытия. И Алвасунд, и я были шокированы тем, как он изменился. Всего за две недели после той встречи в Эрскнесе он стал изможденным, нервным, иссохшим. Он нас не узнал, хотя Алвасунд заставила его сесть с нами и постаралась завязать с ним разговор. Он не смотрел ей в глаза и отвечал на вопросы подавленно и односложно.
Позднее Алвасунд сказала, что, по словам Реф, в прошлом году Марс в составе одной из групп отправился на Сивл для предварительного изучения башен. В то время сотрудников «Управления» еще не обеспечивали защитным снаряжением. У Марса появились признаки психоза, и его отстранили от работы, перевели на другую должность – в частности, отправили на Эрскнес, однако его состояние быстро ухудшалось. Теперь руководители проекта ждали, пока освободится место в больнице, специализирующейся на нейропатологии.
– Они знают, чем он болен? – спросил я у Алвасунд.
Она молча уставилась на меня. Я прижал ее к себе.
– Больше ничего не случится. У нас появилась защита – возможно, именно из-за случая с Марсом.
– Неужели ты готова подвергнуть себя такой опасности?
– Да, – сказала она.
Рано утром автобус «Управления» отвез нас в гавань, к пассажирскому терминалу. Все мы нервничали, все были в нетерпении – возможно, даже боялись. Я единственный не входил в состав группы: все остальные ехали без близких.
Мы сели на баркас, который должен был отвезти нас на Сивл, но сначала нам пришлось пройти паспортный контроль. Думая, что это простая формальность, мы в хорошем настроении вошли в здание пограничной службы, однако на выходе нас задержали. Чиновники особенно заинтересовались мной и Алвасунд, так как выяснилось, что мы граждане Архипелага. Как мы получили разрешение покинуть Архипелаг и почему теперь уезжаем? И собираемся ли мы вскоре вновь пересекать государственную границу?
В конце концов пограничники приняли как факт, что Алвасунд – сотрудник «Управления», хотя об этой компании они, похоже, никогда не слышали. Поэтому Алвасунд имела право получить выездную визу. Затем они принялись рассуждать о том, кто я такой, кто мне платит и какие у меня намерения. Допрос, замаскированный под дружескую беседу с помощью притворного дружелюбия, длился целую вечность. Ни один мой ответ их, кажется, не удовлетворил.
Однако всем нам в итоге разрешили отправиться. Мы прошли по лабиринту из лестниц и коридоров и вышли на пирс. Там стоял серый стальной баркас, на который с помощью конвейера грузили наши ящики и чемоданы.
После небольшой задержки погрузка была завершена. Капитан запустил двигатели, и корабль отошел от причала. Реф покинула рубку и спустилась в каюту, где уже собрались остальные.
Мы с Алвасунд остались на верхней палубе. Мы предвкушали возвращение на острова и сейчас стояли рядом на носу, глядя на темную громаду Сивла.
В Джетре, даже в гостинице, спрятанной в центре делового квартала вдали от берега, Сивл буквально нависал над городом. Но как только мы вышли из гавани в неспокойное море, остров уже не подавлял своим видом.
Единственный местный порт, Сивл-Таун, располагался в глубине узкого залива в юго-западной части острова. Пока мы жили в гостинице в Джетре, я изучил карту, висевшую на стене в холле, и поэтому знал, что по пути к порту нам придется обогнуть несколько скалистых утесов под названием Стромб-Хед. Когда баркас подошел к ним ближе, стало видно, что за последние годы здесь произошло много обвалов. Обломки создали несколько мелей, протянувшихся далеко от берега, и эти мели следовало обходить по широкой дуге.
