листе. И вдруг ты снова оказался снаружи.
– И ты внезапно оказалась снаружи.
– Торм, что произошло, черт побери?
Ответа мы не знали. Но вид Алвасунд в последние минуты ее жизни будет преследовать меня вечно.
После событий в башне все изменилось. Внезапно у нас возникло такое чувство, словно мы знакомы много лет. Необходимость привлекать внимание ослабла. Мы все еще были на первой стадии отношений, когда любовники постоянно хотят узнать что-то друг о друге, однако наше любопытство угасло. Мы узнали больше, чем следовало, и это знание оказалось страшным.
Нас связала тайна.
Последовал короткий период бездействия. Мы не знали – вернуться ли в Гоорн-Таун или оставаться в Эрскнесе до тех пор, пока Алвасунд не получит какой-нибудь ответ. Она отправила свои комментарии и записи, сделанные во время теста, но и «Управление», и Марс хранили молчание. Марс, похоже, покинул Эрскнес. Когда он не ответил на письмо, которое Алвасунд отправила по электронной почте, мы попытались разыскать его в городе. Он обмолвился, что работает в компании «Заступничество», и нам в конце концов удалось отыскать их офис недалеко от пристани. Свет в окнах не горел, дверь была заперта.
Мне хотелось вернуться домой, но Алвасунд сказала, что если ее примут, то ей лучше сразу приступить к работе. А из Гоорн- Тауна в Джетру паромы не ходили.
Началась весна. На улицах появилось больше людей; горожане снимали с окон ставни и убирали навесы. Мы с Алвасунд сосредоточились друг на друге – ничего не говорили, но делали все, что могли.
Это было через шесть дней после случая в башне, ранним вечером. Мы оба устали и собирались пораньше лечь спать. Я принял душ и поднялся на второй этаж. Алвасунд сидела на матрасе, скрестив ноги, и читала что-то на своем ноутбуке. Я лег рядом с ней.
– Мне предложили работу, – сказала она и повернула экран ко мне.
Это было официальное письмо от «Управления по урегулированию», располагавшегося на материке, в файандлендском городе Джетра. Там говорилось, что компания внимательно изучила все заявки на вакансию создателя моделей. Квалификация Алвасунд соответствовала их требованиям. Поскольку заполнить вакансию требовалось срочно, компания предлагала Алвасунд испытательный срок с зарплатой вдвое меньше той, которая была указана в рекламном объявлении. Если работа Алвасунд будет признана удовлетворительной, ее возьмут на постоянной основе, повысят жалованье и выплатят разницу задним числом.
– Поздравляю! – сказал я. – Ты ведь еще хочешь туда устроиться?
– О да. Но прочти до конца.
Автор письма напоминал, что работа может быть связана с опасностью и что компания предоставляет страховку, компенсирующую нанесенный ущерб, последствия несчастного случая и расходы на погребение. Все эти условия необходимо принять.
– Ты еще не передумала? – спросил я.
– Мне нужны деньги, а эта работа как раз по моей специальности.
– После того, что случилось?
– А ты понимаешь, что это вообще было?
– Нет.
– Этот проект – первое серьезно финансируемое научное исследование башен.
– Ты точно хочешь узнать, что в них?
Она посмотрела на меня с уже хорошо знакомой мне прямотой.
– Второго такого шанса у меня не будет.
– А тебя не беспокоит… то, что произошло?
– Да, беспокоит. – Мои вопросы то ли взволновали ее, то ли рассердили. Алвасунд пожала плечами и отвернулась. – Может, на Сивле все по-другому, – неуверенно сказала она. – Когда ты пришел, я успела прочитать только самое начало.
Мы вместе прочитали все материалы, которые прислала компания «Управление по урегулированию».
В одном из абзацев говорилось, что в последнее время уровень безопасности исследователей значительно вырос, что теперь они могут подходить к башням ближе и что появились новые, эффективные средства экстрасенсорной и физической защиты.
– Если там все так безопасно, – заметил я, – то зачем столько предупреждений об опасности?
– Хотят себя выгородить. Наверняка они знают, какой это риск, вот и нашли способ защититься.
