Алвасунд показала мне материал, который, по ее словам, применялся для защиты от ментального излучения башен. Невидимый слой проходил в стенах и стыковался с оконными рамами.
Алвасунд сказала, что это какая-то пластмасса, однако я с первого взгляда понял, что это не пластик, а неметаллический сплав, созданный из нескольких полимеров и кристаллов стекла. Иными словами, полимеризованное борофосфосиликатное стекло, очень похожее на материал, с которым я работал на Иа. Когда я прикасался к нему, возникало ощущение, что под рукой что-то прочное и упругое, словно твердая резина, то, что почти невозможно разбить, однако можно выплавлять в формах.
Я рассмотрел стекло более внимательно и увидел еле заметную паутинку ореола, легкое снижение прозрачности, которое создавали многочисленные слои молекулярных микросхем внутри стекла. Стекло, с которым мы работали на Иа, должно было собирать, конденсировать, а затем усиливать волны с большой энергией. Финансировали нас две крупные компании, производящие электронику. Когда я уехал с Иа, наша лаборатория экспериментировала с поляризационными свойствами этого материала.
После случая в башне мне не давала покоя мысль, что такое стекло, если его правильно обработать, могло бы отражать, преобразовывать и даже изменять это ужасное излучение, каким бы оно ни было. Выходит, кто-то другой – сотрудник «Управления» – пришел к такому же выводу.
До встречи с остальными членами группы еще оставалось время, поэтому мы прилегли, чтобы отдохнуть. Приятно побыть немного вместе, когда тебя ничто не тревожит, расслабленно понежиться.
Мы не хотели покидать защищенную квартиру, однако в конце концов отправились на поиски группы. На узких улицах и переулках Сивл-Тауна нас опять сжали тиски ужаса, но мы могли с этим мириться, так как знали, что у нас есть убежище – наша квартира.
Город был захудалым – никаких признаков промышленности и прочей целенаправленной деятельности, которые мы видели в Эрскнесе и тем более в процветающей Джетре. Здания из местного темно-серого камня выглядели мощными и прочными – возможно, так местные жители пытались поставить барьер на пути всепроникающего мрака. Узкие окна и двери были закрыты ставнями и жалюзи из оцинкованного железа.
Животных мы не заметили; здесь не кричали даже чайки, которых можно встретить в каждом порту Архипелага. Вода в заливе была покрыта маслянистой пленкой и выглядела безжизненно, словно рыб тоже отпугивало излучение башен.
Нашли группу; ребята ночевали в обычном баре, по-видимому, находящемся на грани банкротства. Как я и предполагал, защиты у здания не было. Члены группы на условия не жаловались – они уже связались с «Управлением» и на следующий день должны были переехать.
Вместе с остальными мы мрачно побродили по городу в поисках ресторана, затем, испытывая тревогу, поели и, без энтузиазма попрощавшись, разошлись.
В квартире наше настроение вновь улучшилось. Мы словно стряхнули с себя воспоминание о тумане или сняли с себя толстые шубы.
Собираясь утром на работу, Алвасунд достала из большой картонной коробки специальный комбинезон с перчатками, из плотного материала, окрашенного в зеленые камуфлирующие цвета. Затем она опустила на голову большой шлем со стеклянным лицевым щитком и знакомым движением наклонила голову, предлагая мне ее поцеловать. Улыбаясь, я пошел к ней.
Она подняла щиток, постучала по нему.
– Я защищена.
– Да уж, не доберешься! – сказал я, безуспешно пытаясь дотянуться губами до ее губ.
– Ты понимаешь, о чем я.
– Не рискуй.
– Я знаю, что делаю. А уж другие – тем более. – Она отстранилась и добавила: – У меня к тебе просьба.
– Какая?
– Все мои друзья называют меня «Алви». Зови меня так и ты.
– А ты можешь называть меня «Торм».
– Я уже так делаю.
Она защелкнула щиток, улыбнулась мне и, широко и неуклюже шагая, направилась к двери.
Я наблюдал за ней из окна квартиры, пока она стояла на тротуаре. Вскоре приехала машина, в которой уже сидела ее группа, и все они отправились на окраину города.
Наша квартира в Сивл-Тауне стала для меня ловушкой. Хотя Алви возвращалась каждый день, причем иногда довольно рано, и любила меня не меньше прежнего, мы постепенно стали отдаляться друг от друга. Я почти каждый день
