прежнему царил мрак, то он не выпускал его наружу до конца своих дней.
Что бы ни произошло за то время, пока Честер был в отъезде, каким-то образом это заставило его измениться. Он стал другим человеком.
Изменилось и еще кое-что, но это стало ясно не сразу, потому что я жил вдали от родителей и редко виделся с братом.
Честер стал задумчивым, склонным к созерцанию. Он подолгу гулял в одиночестве по саду, по холмам, по улицам города. В какой-то момент он начал писать. Я ничего об этом не знал, и, по словам Сатер, он не делился с родными. Она говорила, что он постоянно сидел в своей комнате наверху – выходил, чтобы принять участие в семейных мероприятиях, но затем всегда поднимался по лестнице в свой кабинет, чтобы побыть в одиночестве.
Честер закончил свой первый роман и отослал его в надежде найти издателя. Примерно через год книгу опубликовали. Он подарил мне экземпляр с дарственной надписью на первой странице… Если честно, я эту книгу так и не прочел.
Вышел второй роман, третий, затем другие. У него началась новая жизнь.
У меня тоже: я женился на Хисар, вскоре у нас родился ребенок, и начались соответствующие заботы. Сатер вышла замуж и уехала на остров Лиллен-Кей. У нее тоже родились дети. Потом умерли родители, после чего дом и окружающие его земли стали нашим общим имуществом. Из нас троих там по-прежнему жил лишь Честер, один в большом доме, только с меньшим числом слуг.
Впервые я осознал, что Честер становится знаменитым писателем, когда наткнулся на заметку о нем в газете. В заметке просто сообщалось, что скоро выйдет его новый роман. Меня слегка удивило то, что одна лишь перспектива выхода его новой книги считается новостью. К тому времени он написал уже четыре или пять романов, и мне попадались рецензии на них, однако эта заметка была посвящена еще не опубликованной книге. Я вырезал ее и отправил Честеру – потому что не был уверен в том, что он вообще ее увидит. Он не ответил; впрочем, к тому моменту мы уже практически не общались.
Его репутация изменилась – Хисар рассказала мне, какие о нем ходят слухи. Другие люди мне ничего не говорили – наверное, опасались, что я передам их слова брату. У Хисар было много знакомых в городе, она часто ходила с детьми в гости, участвовала в театральных кружках, исторических обществах, посещала клуб любителей ходьбы, раз в неделю работала в магазине, жертвовавшем выручку на благотворительные цели, и так далее.
По слухам, с Честером, который так никогда и не женился, постоянно знакомились женщины – горячие, преданные поклонницы его творчества – и даже заходили к нему в гости. Некоторые из них робко, почти тайком, приезжали на остров, находили себе жилье, а затем бродили повсюду – очевидно, пытаясь случайно встретиться с Честером. Хисар утверждала, что этих женщин легко отличить. Они спрашивали про него в магазинах, забрасывали местного библиотекаря вопросами о его романах или же просто сидели или стояли где-нибудь в центре города, читали его книги – так, чтобы была видна обложка. Иногда этот метод срабатывал: Хисар рассказывала, что Честера неоднократно видели в городе или в порту с какой-нибудь поклонницей.
Другие женщины были посмелее и шли прямо к нему домой. Насколько я понимаю, в большинстве случаев он их прогонял, однако иногда на встречи соглашался. То, что между ними происходило, никого не касалось. Честер, вероятно, обладал здоровым половым влечением, а многие из этих женщин были молодыми и симпатичными.
Все это можно было бы списать на обычные пересуды, если бы не знаменательный визит одной такой женщины.
О нем мы с Хисар узнали довольно поздно, и к тому времени эта женщина покинула Пикай. Ее появление на острове вызвало небольшой ажиотаж, ведь ее многие знали: это была знаменитая писательница и социальный реформатор по имени Корер.
Никого не предупредив, она одна, без сопровождающих, прибыла на остров первым утренним паромом и сошла на пристань в лучах утренней зари вместе с другими пассажирами. Ей, как и всем остальным, пришлось проходить все формальности в порту; к этому моменту Корер уже заметили и узнали.
Покинув причал, гостья направилась прямо к стоянке такси и села в первую свободную машину. Люди приветствовали ее, но она ни с кем не здоровалась и не отвечала на аплодисменты. Когда машина поехала вверх по склону холма в направлении города, люди вставали у обочины, чтобы помахать ей.
Корер отправилась к моему брату и некоторое время пробыла в его доме – я так и не узнал, сколько: остаток дня, одну-две ночи или дольше. Сплетники не пришли к единому мнению на этот счет, однако факт оставался фактом: Корер действительно жила в доме моего брата.
Она уехала под покровом темноты – села на ночной паром до Панерона.
Через две недели Честер пришел ко мне. Хисар с детьми только что отправились гулять, и поэтому я заподозрил, что он следил за домом и ждал, когда они уйдут. Мы поздоровались так, словно виделись совсем недавно, и он почти сразу перешел к сути дела.
