Рядом с башней ощущение необъяснимого ужаса усилилось. Алвасунд была бледна. Ветер трепал ее волосы.
Она включила запись, затем пошла приставными шагами вокруг башни, направляя оцифровщик на стену. Я словно тень следовал за ней, предупреждая ее, если рядом был камень или другое препятствие.
Мы закончили съемку с первой попытки. Когда она щелкнула выключателем, меня охватило сильнейшее чувство облегчения – скоро мы уберемся отсюда.
Я отправился собирать снаряжение.
– Мы не можем уехать, пока я не расшифрую запись.
– А сколько времени это займет?
– Немного.
Она загрузила материал из оцифровщика в устройство коррекции, а затем в ноутбук.
Долгое время мне казалось, что ничего не происходит. Мы с ней стояли рядом с оборудованием, смотрели друг другу в лицо. Я видел, как она напряжена, как ей хочется уйти. Такого беспричинного, чистого ужаса я еще никогда не испытывал.
– Торм, внутри что-то есть. Я видела в видоискатель.
Внезапно ее голос стал нервным, напряженным.
– Ты о чем?
– В башне есть что-то… живое и огромное! – Алвасунд закрыла глаза и помотала головой. – Я хочу убраться отсюда. Мне страшно!
Она беспомощно махнула на электронное оборудование. Лампочки еще мигали, еле заметные в палящих лучах солнца.
– Что это? Животное?
– Не могу понять. Оно постоянно движется… Для животного слишком большое.
– Слишком большое? Какого оно размера?
– Оно заполняет собой все. – Алвасунд потянулась ко мне, но я почему-то отстранился – не хотел, чтобы она ко мне прикасалась. Должно быть, она почувствовала то же самое и отдернула руку. – Словно огромная пружина из множества витков. Оно прижимается к стенам или каким-то образом проникло в них.
Невдалеке от нас на уровне земли находилось одно из отверстий в стене. Сквозь него виднелись обломки камней, кирпичи и гниющие балки. Там не было ничего живого – по крайней мере, ничего, что казалось живым. Никаких спиралей или чего-то подобного.
В эту минуту расшифровщик закончил работу и издал короткий музыкальный сигнал. Мы оба с облегчением повернулись к нему. Алвасунд схватила ноутбук.
– Торм, смотри. – Она повернула экран ко мне. – Теперь видно. Оно там!
Солнце светило слишком ярко, поэтому я с трудом мог хоть что-нибудь разглядеть.
Алвасунд постоянно двигала ноутбук – то ко мне, то снова к себе. Я встал рядом с ней и приподнял полу своего пальто, чтобы отбросить тень на экран.
Изображение напоминало результат ультразвукового сканирования: монохромный снимок, слегка размытый, не поймешь, где верх, где низ, где право, где лево.
– Вот это – очертания стены, – сказала Алвасунд, указывая на большое серое пятно. – Ломаная линия – вон тот разрушенный кусок.
Я поднял взгляд и увидел, что она права. Это было похоже на трехмерный рентгеновский снимок разрушенной башни.
Я присмотрелся. За стеной было какое-то призрачное изображение, серое и нечеткое; оно действительно регулярно изгибалось, словно огромная эластичная труба, которая сжимается и растягивается.
– Это змея! – воскликнула Алвасунд. – Она свилась кольцами внутри!
– Там же ничего нет, только старые развалины.
– Нет, точно – огромная змея!
– Может, это какая-то ошибка в программе?
– Одна из функций программы в том, что она обнаруживает следы жизни. И здесь они есть. Смотри, эта штука
Внезапно Алвасунд шагнула назад и толкнула меня ноутбуком. След сдвинулся – вверх, в другой угол экрана. Я представил себе голову огромной рептилии, глаза, язык и длинные клыки – змею, готовую броситься в атаку. Я тоже отступил назад, но через отверстие в стене по-прежнему ничего не было видно – ничего
