заставлял меня приходить в мастерскую одной из первых и сразу же создавать иллюзию яркого солнечного света в той части пещеры, где мы посадили кофейное зерно. Затем он усаживался напротив и начинались истязания. Итасэ показывал какой-нибудь образ, затем развеивал, а я должна была воспроизвести увиденное, но не сразу, а постепенно, послойно… И тут начинался ад.
Если это было цветущее дерево, то сначала требовалось изобразить семечко, затем росток, постепенно крепнущий побег, набухающие почки, листья, растущие и опадающие, и только затем – цветы. Орнамент приходилось рисовать с нуля – белое поле, контур, каждый цвет по отдельности. Животные… О, тут Итасэ извращался по-разному! Иногда приходилось в буквальном смысле одевать скелет, иногда – растить питомца. Иллюзии получались в лучшем случае видимые, притронуться и ощутить текстуру можно было через раз. Ломались они от простого прикосновения; Итасэ позволял моим творениям просуществовать секунду или две, а затем безжалостно разрушал и давал новое задание.
И так – в медленном, мучительном темпе, много-много часов подряд.
Домой я приползала никакая. Ела, не чувствуя вкуса. В ванну ныряла раз в два дня в лучшем случае и обычно с утра. Какие тут дополнительные занятия, тем более рукопашным боем?
– Такое чувство, что он меня просто не хочет никуда вести, – пробормотала я, сгибая ноги и утыкаясь лицом в колени.
Тейт извернулся в одеялах и шустро подполз ко мне.
– Сильно устала?
– Угу. А еще в подробностях изучила анатомию этих, как их… инципов. Ну, панцирных слизней с глазками. Как бы теперь это все забыть, чтоб не снилось?
– Есть способ, – соблазнительно протянул Тейт, но я даже разозлиться не успела из-за несвоевременных приставаний, потому что он продолжил: – Подойди к мастеру Ригуми и скажи, что хочешь на побережье прямо сейчас.
Змея скепсиса подняла голову и зашипела – с явным таким сомнением.
– И он согласится?
– Обещал же! – Рыжий боднул меня в плечо, потерся виском. – Хуже не будет.
Что ж, определенная логика в этом есть.
В мастерскую я шла как на заклание. Даже перед защитой проекта не было такого чувства обреченности и, как выразился Тейт, «грядущей задницы». Но выходных и праздников в Лагоне не знали, так что свет на горизонте не брезжил… Тут либо надо взять все в свои руки и самолично устроить передышку, либо смириться и тихо сдохнуть где-нибудь в нише.
Последнее в мои планы точно не входило.
Как ни странно, мастер Ригуми вовсе не разозлился, услышав наглую просьбу. Он внимательно выслушал меня, затем жестом отослал Итасэ Рана и воздвиг ширму, отделяющую нас от остальной пещеры. Мысленные голоса как отрезало; возникло четкое ощущение, что тонкая, словно бумажная стенка – нечто большее, чем можно разглядеть невооруженным глазом.
– Трикси-кан, сядь, – приказал он. Я оглянулась в поисках подушек, не нашла и просто подогнула под себя ноги. – Вижу, губительность спешки ты осознала. Наглядный урок?
Я почувствовала, что закипаю. Хорошенький эксперимент, ничего не скажешь. И вполне согласуется с бытующим в Лагоне мнением, что глупые ученики лучше усваивают правила на своей шкуре.
– Да, вполне.
– Гнев – плохой спутник для мага. – Ригуми Шаа и бровью не повел. – Но желание показать, сколь губительна спешка, – не единственная причина. Ты привлекла внимание мастера Эфанги. И он не самый терпеливый человек.
Горло у меня мгновенно пересохло.
– Это… опасно?
Ригуми Шаа сузил глаза. Разум его сейчас точно источал холод.
– Не для тебя.
«Думай, Трикси». Приказ так и не прозвучал, но он подразумевался.
Рассуждай логически, действуй рационально, ожидай худшего… Итак, если Эфангу заинтересовали мои псионические способности, то действительно мне самой вряд ли что-то угрожает. На любезное предложение сменить мастера я ответила отказом. Значит, нужно либо похитить меня – не лучшее решение после инцидента с Арингой, – либо заставить передумать. И слабое место, рычаг для шантажа просматривается только один.
Рыжий.
– Он может сделать что-то плохое Тейту? – спросила я, понизив голос. Пульс зачастил.
Мастер Ригуми задумчиво прикусил губу; яркая алая краска смазалась.
