Детали приборов светились во многих местах фосфорическим желтым светом. Напоминавшие не то угли, не то драгоценные камни, они сверкали нестерпимым блеском. Не веря себе, он бросился к ним.
Сомнений не было. Светились частицы изолирующего вещества — изолита. Какие-то неизвестные электромагнитные волны вызвали в этом не проводящем электричества веществе световые явления и, вероятно, еще какие-то неизвестные процессы… Какие волны, откуда?..
Засуетившись, Ролинский споткнулся о Дженни, ползавшую по полу. Он раздраженно схватил черепаху и запер ее в металлическом шкафу для химикатов. Вернулся и остолбенел от удивления: люминесцентные детали сразу лишились своего блестящего свечения.
Догадавшись, в чем дело, профессор снова бросился за Дженни. Вытащил из шкафа черепаху — детали загорелись невыносимым сиянием. Сомнений не было: прозрачная черепаха стала источником неизвестных, невидимых, но, вероятно, большой силы лучей…
Исследовать!.. Старый ученый лихорадочно бросился к маленькому электрометру, в котором светились изолитные детали… Исследование продолжалось около получаса, но успело дать ему определенное представление о природе излучения. Эти лучи, как и рентгеновские, вызывали люминесценцию в ряде веществ, а главное… превращали изолит в хороший проводник электричества. Они ионизировали твердое вещество, как его старая рентгеновская установка — окружающий воздух.
Чтобы проверить свои соображения, Ролинский достал мешковатый плащ из удивительной ткани. Профессор развернул его и вдруг задумался, заметив сбоку большую дыру.
— О, Марго! — совсем растерявшись, закричал он кошке, которая уцепилась за завязки плаща, — где же кусок плаща, оторванный этим арапцем?.. Он же может наделать немало бед!
Охваченный тревогой, понятной лишь ему одному, Ролинский кинулся в электричку. Она была залита светом. Рая не спала. Она сидела за столиком у щита управления генератора и делала какие-то вычисления.
— Вы еще не спите? — покашливая, с равнодушным видом спросил ее Ролинский.
— О, — сухо сказала Рая, — я не могу спать, пока не приедет Борис Александрович. Сегодня я его заменяю и буду дежурить всю ночь. А как ваша молния?..
Ролинский покрутился возле нее. Она ничего не замечала… А наверху деталь изоляционного цилиндра, вероятно, пылала таинственным светом!
— Знаете, — сказал он, — я тоже буду работать всю ночь. Мне надо еще раз кое-что проверить. Нужно взять пробу воздуха на высоте два километра… Гм… на той высоте, на которой плыли тогда искусственные облака. Разрешите на час-два подняться?
— Хорошо, — сказала Рая и дала автоматический сигнал.
«Победитель» поднялся в воздух для научных наблюдений.
Охота на невидимку
Мак возился с телевизионной установкой, живо рассказывая Галинке о своих планах.
— Понимаешь, вся эта чертовщина — двери, которые сами собой открываются, прозрачная Дженни — все это мне здорово надоело. Это как орешек, твердый-претвердый. На зуб попадет, а никак его не раскусишь! И мне почему-то кажется, что все это имеет какую-то связь с нашими дождевыми неудачами. Вчера я случайно набрел на интересную мысль и, кажется, не ошибаюсь: мы имеем дело с невидимкой!
— Невидимкой?! — удивилась Галинка.
— Да, с невидимкой, — упрямо подтвердил Мак. — Ты читала произведение писателя Уэллса «Невидимка»?.. Нет? Ну, так там один дядечка придумал способ делать тело прозрачным и невидимым. Это фантазия, но я думаю, что когда какая-нибудь умная голова займется подобным делом, может выйти и что-то похожее на правду. Вот мне и кажется, что кто-то сделался невидимым и вредит нам. Он что-то намудрил и с нашей Дженни.
— Дженни! Бедненькая Дженни! — вздохнула Галинка.
— Да, я ее видел, она стала прозрачная, как стекло. Видимо, этот «кто-то» испытал на ней свое вещество, но опыт почему-то не удался. Панцирь вещество не взяло, а сама черепаха лишь стала прозрачной. Словом, он сел в калошу. И он у меня сядет в калошу еще глубже, вот увидишь!
