Задрав голову, Эллина с благоговейным страхом разглядывала башни и глухие стены старого корпуса – сердцевины Университета. Вокруг него теснились жилые и административные корпуса, более низкие, приятные глазу, но все равно суровые.
Раньше вокруг замка был ров, но его давно засыпали, так что гоэта беспрепятственно подошла к массивным воротам. Странно, но их никто не охранял, более того, одна из створок была отворена.
Эллина спешилась и проскользнула через проем во двор, вернее, один из дворов. Здесь было тихо, только деревья сиротливо качали голыми, слегка припорошенными снегом ветками.
Перед вторыми воротами пришлось предстать перед хмурым магом (очевидно, учащимся), дежурившим в специальной каморке. Гоэта стуком оторвала его ото сна.
– Ну, чего надо, уважаемая? – лениво поинтересовался маг, бегло окинув ее взглядом. – Приемные часы по средам и пятницам, с десяти до двух. Заявку на помощь волшебника можешь оставить, может, кто согласится.
– Я по личному делу. К ректору, – Эллина не намерена была отступать. – Я проделала долгий путь не для препирательств с вами.
– К ректору? – привратник рассмеялся. – Ну, ты насмешила!
– Так, пасть закрой и слушай меня, – не выдержав, прикрикнула гоэта. – Богатый папенькин сынок, я тебе не бродяжка, чтобы мне «тыкать». И помощь вашего брата мне не нужна, сама кое-что умею. А вот тебе не поздоровится, если ты меня не пропустишь. У меня письмо к ректору. Так что, не хлопай глазками, а отворяй ворота.
Обалдевший от такой наглости маг отворил створки, и Эллина благополучно прошла мимо него, ведя в поводу лошадь. Она сама не ожидала, что сработает, готовилась что-то объяснять, доказывать – не пришлось.
Теперь дело оставалось за малым – отыскать среди этих корпусов, башен и переходов приемную ректора.
Подоспевший мальчишка увел ее лошадь, оставив гоэту стоять перед лестницей, ведущей в одно из массивных строений.
Никакой таблички на двери не было, поэтому, что за ней, Эллина не знала, просто наугад потянула за кольцо и вошла. Она попала в узкий холл, освещаемый одним-единственным круглым окном под потолком. Здесь было холодно и сыро, будто в склепе; Эллине даже показалось, что изо рта шел пар.
– Да, приучают волшебников к аскетичному образу жизни! – пробормотала она, гадая, стоит ли свернуть направо или налево или подняться по украшенной щитами с какими-то письменами лестнице наверх.
Странно, никого нет – наверное, на занятиях.
И никакого контроля безопасности… Стоило подумать, как Эллина ощутила опутавшую тело магию. Она не могла пошевелиться, даже повернуть головы. Что-то невидимое прощупывало ее, вызвав легкую головную боль. Минута – и все было кончено.
– Добрый день, госпожа. Простите, необходимая мера предосторожности. Вы признаны благонадежной, поэтому можете войти, – произнес чей-то голос.
Эллина завертела головой, но никого не увидела.
– Я не человек, госпожа, я дух, ответственный за безопасность здания. Удачного дня!
Краем глаза гоэта уловила серебристое облачко, поплывшее через холл и затерявшееся под потолком.
Ничего не скажешь, их училищу далеко до Университета: там не было магического контроля, за учениками и гостями следили люди.
Подумав, Эллина решила подняться наверх – внизу наверняка подсобные помещения, столовая или что-то в этом роде. На половине лестничного пролета она столкнулась с двумя магами; оба были вооружены.
– Что вам угодно, госпожа? – они преградили ей дорогу.
– Добрый день. Мне угодно видеть ректора или хотя бы его секретаря. Это возможно? Простите, я не знаю, в то ли здание попала, я здесь в первый раз.
Волшебники внимательно рассматривали ее, потом отошли в сторону и о чем-то шепотом посовещались. Затем один из них протянул гоэте руку, попросив отдать ему оружие. Эллина не сопротивлялась.
– Солдатский палаш, – тут же атрибутировал его волшебник. – Что-то еще есть?
Пришлось отдать и нож.
– Кто вы, по какому вопросу желаете видеть ректора? Понимаете, госпожа, он занятой человек и не может уделять внимание всем посетителям.
– Понимаю, – кивнула гоэта. – У меня есть письмо для него. Оно касается магов, учившихся в Университете. Вернее, один из них окончил его, а другой поступает в грядущем году. Сама я гоэта, – это наверняка они и так знали: дух доложил, – имя вам ничего не скажет, да и неважно. Я всего лишь посыльная. Письмо попросил передать мой друг.
